Сквозь тьму

Эндрю, когда мы были в отношениях, всегда тактично намекал, что пора подумать о детях, полноценной семье, но я всё время пряталась за личиной крутого детектива. Всегда находился новый преступник и очередное расследование. Даже теперь одиночество не так меня пугает, как материнство. Возможно, связано с тем, что моя мать была проституткой и законченной наркоманкой. Она всегда таскала меня по притонам или оставляла на несколько дней одну дома. Попросту, забывала про меня. Так, однажды зимним холодным днём, я оказалась на грани смерти. Благодаря доброй женщине, на четвертый день моего пребывания на улице меня отвезли в больницу и передали службе опеки. После, пошли приёмные семьи. С тех пор я не знаю, что стало с моей матерью (если, её можно так назвать) и отцом (которого я в глаза не видела, и полагаю, это был какой‑нибудь её очередной дружок‑наркоша). Как видите, тут есть над чем подумать. Скажем, у моего ребёнка будет не самая потрясающая генетика.

Погружённая в свои мысли о том, чего мне за последний год удалось достигнуть, я опустилась на кровать и просидела, не двигаясь, несколько минут. Взяв лежавший рядом телефон в руки, стала просматривать сохранённые фотографии. Вообще не люблю фотографироваться, но несколько кадров у меня сохранилось в телефоне.

На одном, бывший напарник Брайан Уэйн (земля ему пухом) обнимает нашего общего друга коронера Эдриана Курта в его тридцатый день рождения, а я стою рядом с огромной коробкой, на которую нацеплен огромный красный бант. Перелистываю. Мы с Эндрю на Мальдивах, валяемся на песке, подставляя лучам солнца свои тела. Фотография сделана на пляже в разгар солнечного дня и отличается не лучшим качеством, но всегда греет душу. Остальные фотографии с работы: кадры, где мы заняты работой, празднования дней рождений коллег, я на вручении благодарности от сенатора, на тренировке и так далее.

Последний год жизни я проживала так, как бы его прожил заключенный, которому дали пожизненный срок. Который никогда не покидает крошечной камеры заключения: цепляясь за любого, кто готов притворяться, что слушает его рассказы о невероятных преступлениях, которые он совершал много лет назад, думая, что его никогда не поймают.

А чем я лучше?

Вздрогнув, я поднялась с кровати и подошла к окну. Вдумчиво просмотрела на тихую улочку. В отражении стекла я увидела себя. Через чур худое тело. Щёки впали, глаза потеряли ясность и привлекательность, волосы отросли до плеч их пора покрасить. Зеленые глаза смотрели в пустоту. Долго всматриваясь в собственное отражение, я понимала, что вижу призрака прежней Глории Берч. Настоящая так и не воскресла.

Я скучала по мужу, друзьям и даже капитану Лукасу Прину, хоть он и был занозой в заднице. Скучала по прежней насыщенной, полной опасности жизни.

Как‑то местный психолог (сама удивилась, когда попала к ней на приём, видимо в один из солнечных дней меня окончательно перемкнуло) посоветовала отпустить прошлое, вычеркнуть старые обиды, страхи, терзания и начать жить с нуля. Перезагрузиться. Вернуться к мужу и покаяться в том, что меня беспокоит, если от этого стану ощущать себя лучше. Но это красивые слова. На деле не так‑то просто заставить себя даже подумать о нём. Эндрю был моей опорой, второй половиной. Злые языки всегда утверждали, что я ему не пара. Наверное, они были правы, ведь со стороны виднее.

Все моменты в жизни прожиты не зря. Они сформировали мою личность и закалили характер. Оставалось ответить на главный вопрос: чем мне предстоит заниматься остаток жизни?

Лично у меня нет ответа. Может, не стоит бежать от себя, а взять ключи от машины и рвануть в Нью‑Йорк? Постучать в массивные двери шикарного особняка и увидеть Эндрю…Попросить прощения, раскаяться, попытаться восстановить доверие… Он наверняка поймет и простит.

А что, если я ошибаюсь? Что тогда? Нет, нет, не надо даже задумываться об этом. Ведь с месяц назад произошли кое‑какие перемены. Разве не так?

Несколько месяцев назад, я познакомилась с мужчиной. Нет, ничего серьёзного между нами, нет. Пока я не подпускаю его и близко к себе. Даже на уровень романтических отношений, но это не мешает нам дружить.

Том Флетчер. Действующий детектив в полиции Рочестера. Здесь не бывает таких зловещих и леденящих душу преступлений как в Нью‑Йорке, но иногда происходят занимательные эпизоды, о которых он любит мне рассказывать долгими вечерами.

Мы познакомились в тире. Он не сразу узнал меня или сделал вид. Этим и подкупил. Сначала мы только приветствовали друг друга кивком головы. Том занял выжидательную позицию и не напирал, давая мне тем самым к нему привыкнуть. Так и получилось. Через пару месяцев он отважился пригласить на чашку чая после занятий, и я (к собственному удивлению) согласилась. Том в разводе. Детей от прежнего брака нет. Он не скрывает симпатии ко мне, но делает это деликатно. Представляю, какую информацию обо мне он мог почерпнуть из Интернета! Но моей личной жизни, впрочем, как и прошлого, Том никогда не касался. Мы говорим о настоящем. Том иногда спрашивает совета, по поводу какого‑нибудь текущего расследования и порой охотно оказывает услуги по интересующей меня информации. Например: пробить номера машины, скинуть досье на клиента итд.

Итак, моя жизнь начинала потихоньку налаживаться.

 

ГЛАВА 2

 

 

Забегаловка, где я доела гамбургер с картошкой фри и попила диетической колы, находилась в нескольких метрах от дома. После очередной тренировки в тире, я тактично отказалась от приглашения на ужин своей недавней знакомой Терезы, (любительницы пострелять из ружья), ссылаясь на головную боль. Слушать её бесполезную трескотню за ужином, не было настроения. Тереза могла болтать безумолку всякую ерунду. Хотя как человек она довольно приятная и общительная женщина, с седеющим мужем и тремя взрослыми детьми, которые обзавелись семьями и теперь взяли курс на продолжение рода. Мой страшный сон! В общем, Тереза просто очень много болтает.

На город опустилась ночь. Температура воздуха заметно понизилась. Хотя по мне она стала оптимальной: не очень жарко и не очень холодно. Осень полноценно вступила в свои права. На дворе сентябрь.

После плотного ужина неплохо прогуляться пешком, подышать осенним прохладным воздухом. Рассуждаю, прям, как пенсионерка. Возраст берёт своё. Никуда не деться от надвигающейся старости.

Медленно бредя по тихим улочкам, я погрузилась в атмосферу умиротворения. Решила, что перед сном неплохо посидеть на веранде, попить кофе, слушая шум листьев, которым посчастливилось задержаться на ветках деревьев и послушать приглушённый стрекот цикад, которые до сих пор думают, что на окраине Рочестера есть подходящий для них климат.

Когда я добираюсь до дома, то боковым зрением замечаю, что на веранде кто‑то есть. Как коп я сразу напряглась и всё инстинкты тут же мобилизовались, чувствуя угрозу, но через секунду я поняла – причин для беспокойства нет. В кресле сидел Том.

Когда я поднялась по ступеням крыльца, он встал. Его сегодня не было в тире, и появление здесь вызывало во мне лёгкую тревогу.

Том выглядел слегка растерянным и смущённым, но явно приободрился, когда меня увидел.

– Вот так сюрприз! – произношу, взмахом руки поприветствовав его. – Давно ждёшь?