Эмпатия

Поездки в тир – это прекрасно, но оно блекло в сравнении с событиями прошлого. Я отчаянно пыталась забыться в чтении. В день я старалась прочитать любую художественную литературу. Мне нравились грамотно написанные триллеры Франка Тилье без супергероев копов. Не хотелось, конечно, превращаться в унылую, безэмоциональную одинокую женщину, просиживающую дни напролёт за чтением книг. Их набралось достаточное количество. Пришлось прикупить шкаф и выстраивать свою маленькую библиотеку.

В голове часто возникал вопрос: а для кого я это делаю? Детей нет, да я и не особо горела желанием их заводить. Гейб, когда мы были в отношениях, всегда тактично намекал, что пора бы подумать о детях, полноценной семье, но я всё время пряталась за маской крутого детектива. Всегда находился новый преступник и очередное расследование. Даже теперь одиночество не так меня пугало, как материнство. Возможно, это связано с тем, что моя мать была проституткой и законченной наркоманкой. Она всегда таскала меня по притонам или же оставляла на несколько дней одну дома. Попросту, забывала про меня. Так однажды зимним холодным днём я оказалась на улице. Благодаря доброй женщине, на третий день моего пребывания на улице меня отвезли в больницу и передали службе опеки. После, пошли приёмные семьи. С тех пор я не знаю, что стало с моей матерью (если, её можно так назвать) и отцом (которого я в глаза не видела, и полагаю, это был какой‑нибудь очередной дружок‑наркоман). Как видите, тут было над чем подумать. Скажем, у ребёнка будет не самая потрясающая генетика.

Погружённая в свои мысли о том, чего мне за последний год удалось достигнуть, я опустилась на кровать и просидела, не двигаясь, несколько минут. Взяв лежавший рядом телефон в руки, стала просматривать сохранённые фотографии. Вообще не люблю фотографироваться, но несколько кадров всё же сохранилось в телефоне. На одном мой бывший напарник Брайн обнимает нашего общего друга патологоанатома Эдриана Курта в его тридцатый день рождения, а я стою рядом с огромной коробкой, на которую нацеплен огромный красный бант. Перелистываю. Мы с Гейбом на Мальдивах, валяемся на песке, подставляя лучам солнца свои тела. Фотография была сделана на пляже в разгар солнечного дня и отличалась не лучшим качеством, но всегда грела душу.

Остальные фотографии с работы: кадры, где мы заняты работой, празднования дней рождений коллег, я на вручении благодарности от сенатора, на тренировке и так далее.

Последний год своей жизни я проживала так, как прожил бы его заключенный, которому дали пожизненный срок. Который никогда не покидал крошечной камеры заключения: цепляясь за любого, кто готов был притворяться, что слушает его рассказы о невероятных преступлениях, которые он совершал много лет назад, думая, что его никогда не поймают.

А чем я лучше?

Вздрогнув, поднялась с кровати и подошла к окну. Вдумчиво просмотрела на тихую улочку. В отражении стекла увидела себя. Через чур худое тело. Щёки впали, глаза потеряли ясность и привлекательность, волосы отросли до плеч их пора бы покрасить . Голубые глаза смотрели в пустоту. Долго всматриваясь в собственное отражение, понимала, что вижу призрака прежней Глории Берч. Настоящая так и не воскресла. Я скучала по мужу, друзьям и даже капитану Лукасу Прину, хоть он и был занозой в заднице. Скучала по прежней жизни.

Как‑то местный психолог (сама удивилась, когда попала к ней на приём, видимо в один из солнечных дней меня окончательно перемкнуло) посоветовала отпустить прошлое, вычеркнуть все обиды, страхи, терзания и начать жить с нуля. Перезагрузиться. Вернуться к мужу и покаяться в том, что беспокоит, если от этого я буду ощущать себя лучше. Но это всё слова. На деле не так‑то просто заставить себя даже подумать о нём. Гейб был моей опорой, второй половиной. Злые языки всегда утверждали, что я ему не пара. Наверное, они были правы, ведь со стороны виднее.

Все моменты в жизни были прожиты не зря. Они сформировали мою личность, характер. Оставалось ответить на главный вопрос: чем мне предстоит заниматься остаток жизни?

Лично у меня самой не было ответа на этот вопрос. Может, не стоит бежать от себя, а взять ключи от машины и рвануть в Нью‑Йорк? Постучать в массивные двери шикарного особняка и увидеть его…Попросить прощения, раскаяться, попытаться восстановить доверие… Он наверняка поймет и простит. А что, если я ошибаюсь? Что тогда? Нет, нет, не надо даже задумываться об этом. Ведь с месяц назад произошли кое какие перемены. Разве не так?

Я познакомилась с мужчиной. Нет, ничего серьёзного между нами не было. Пока я не подпускала его и близко к себе. Даже на уровень романтических отношений, но это не мешало нам дружить. Том Флетчер. Действующий детектив в полиции Рочестера. Здесь не бывало таких зловещих и леденящих душу преступлений как в Нью‑Йорке, но иногда происходили занимательные эпизоды, о которых он любил рассказывать. Мы познакомились в тире. Он не сразу узнал меня или сделал вид, что это так. Этим и подкупил. Сначала мы только приветствовали друг друга кивком головы. Том занял выжидательную позицию и не напирал, давая тем самым к нему привыкнуть. Так и получилось. Через пару месяцев он отважился пригласить меня на чашку чая после занятий, и я (к собственному удивлению) согласилась. Том был в разводе. Детей от прежнего брака не было. Он не скрывал своей симпатии ко мне, но делал это деликатно. Представляю, какую информацию обо мне он мог почерпнуть из Интернета. Но моей личной жизни, впрочем, как и прошлого, он никогда не касался. Мы говорили о настоящем. Том иногда спрашивал совета, по поводу какого‑нибудь текущего расследования и порой охотно оказывал услуги по интересующей меня информации. Например: пробить номера машины, скинуть досье на клиента итд. Итак жизнь начинала потихоньку налаживаться.

 

Глава 2

 

Забегаловка, где я поела бургер с картошкой фри и попила диетической колы, находилась в нескольких метрах от дома. После очередной тренировки в тире, я тактично отказалась от приглашения на ужин своей недавней знакомой Терезы, (любительницы пострелять из ружья), ссылаясь на головную боль. Слушать её бесполезную трескотню за ужином не было настроения. Тереза могла болтать безумолку всякую ерунду. Хотя как человек она была довольно приятной и общительной женщиной и седеющим мужем и тремя взрослыми детьми. Мой страшный сон. В общем, она просто очень много болтала.

На город опустилась ночь. Температура воздуха заметно понизилась. Хотя по мне она была оптимальной: не очень жарко и не очень холодно. Осень полноценно вступила в свои права. На дворе стоял сентябрь.

После плотного ужина неплохо бы прогуляться пешком, подышать осенним прохладным воздухом. Рассуждаю, прям, как пенсионерка. Возраст берёт своё. Никуда не деться от надвигающейся старости.

Медленно бредя по тихим улочкам, я погрузилась в атмосферу умиротворения. Решила, что перед сном неплохо будет посидеть на веранде. Попить кофе, слушая шум листьев, которым посчастливилось ещё задержаться на ветках деревьев. Приглушённый стрекот цикад, которые до сих пор думают, что на окраине Рочестера есть подходящий для них климат.

Когда добралась до дома, то боковым зрением увидела, что на веранде кто‑то есть. Как коп я сразу напряглась и всё инстинкты тут же мобилизовались, чувствуя угрозу, но уже через секунду поняла – причин для беспокойства нет. В кресле сидел Том.

Когда я поднялась по ступеням крыльца, он встал с кресла. Его сегодня не было в тире, и его появление здесь вызывало лёгкую тревогу. Том выглядел слегка растерянным и смущённым, но явно приободрился, когда меня увидел.