Этим летом будет жарко
– Не понравилось мне! Мне не может такое нравиться! Не с ним! – раздражаюсь на себя.
Раздевшись, встаю под едва тёплую воду и подставляю лицо под капли. Они стекают по щекам, подбородку, шее, задевают ставшие гиперчувствительными соски и падают вниз.
Горьковатый, тяжелый запах Кравцова всё ещё стоит у меня в носу. Этот засранец позволил себе бесцеремонно напоить меня и перешагнуть личные границы.
Только пила я сама, глядя в его светло‑серые глаза, как загипнотизированная.
Ой, дура… Куда? Нельзя. Ненормально это.
А что нельзя? Глаза закрыты, а низ живота ноет, истосковавшись по мужской ласке. Так, глупая женская фантазия. Её же я могу себе позволить? Всего один разок, на секундочку, а завтра снова буду сильной, независимой… И уставшей.
Ванечка сказал, у меня глаза красивые. Это вызывает улыбку, а ладонь сама скользит по животу вниз. Со стоном зажимаю её между бёдер и толкаю пальцы во влажную плоть. Кусая губы, двигаю ими внутри, вытаскиваю, раскрываю набухшие складочки и размазываю смазку. Мне стыдно и жарко одновременно. Там же муж, а я тут… Но между ног всё ноет от желания, и я давлю на клитор, ускоряю движение пальцев, быстро взрываясь ярким, голодным оргазмом, и на дрожащих ногах опускаюсь на дно ванны.
– Чёрт… – тяжело дыша, упираюсь лбом в колени.
В дверь раздаётся тихий стук.
– Женьк, у тебя там всё хорошо?
У меня всё офигенно! Голова слегка кружится, а так всё супер. Напряжённые мышцы начинают расслабляться, а между ног всё ещё сладко пульсирует.
– Да, Вась, – стараюсь говорить бодренько, – выхожу уже.
Быстро моюсь и действительно выхожу к мужу. Обнимаю его за шею и замираю. Васька обнимает в ответ, гладит по спине.
– Устала? – такой заботливый сегодня. Вот что делает с мужчиной появление поблизости ещё одного конкурентоспособного самца.
– Очень, – признаюсь, стараясь вдохнуть его поглубже и перебить запах проклятого дорого парфюма своего босса.
– Садись. Свежий чай как раз заварил. Что обсуждали на ужине? – задаёт вполне естественный вопрос.
А что мы обсуждали? Мои красивые глаза и… Руки его, обнимающие мои ладони, мешали думать. Точно! Ещё я назвала его мальчишкой, а Иван не обиделся и рассказал, какая сильная команда стоит у него за спиной. Вот эту часть я и рассказываю мужу, а остальное надо забыть и больше никаких ужинов с Кравцовым наедине. Он на меня странно влияет.
Васька в ответ рассказывает, как они с Миланкой разбирали старый гараж моего отца. С тёплой тоской по папе слушаю мужа и улыбаюсь. Давно мы вот так с ним не сидели.
Вечер заканчивается сексом. Не отказываю Ваське, но кончить под ним не получается. Имитирую и отключаюсь под его тяжёлой рукой, прижимающей меня к нему.
Утром муж уходит из дома вместе со мной. Я на работу, он опять к моей маме.
На мне летние белые брючки из лёгкой ткани. Они слегка просвечивают. Чтобы не сверкать стрингами по улицам, к ним я выбрала длинную свободную рубашку такого же цвета. Тело дышит в жару, и на работе слова никто не скажет. Всё очень прилично, дресс‑код не нарушен. На душе легко и приятно, вот если бы Вася ещё на работу устроился, стало бы вообще всё отлично. Моя жизнь снова начинает приобретать ту самую нормальность, о которой мне всё время твердит мама. Скучную, безликую, но так ведь все живут. Чувства постепенно затухают, оставляя после себя что‑то другое.
Размышляя об этом, иду пешком до основного места работы, по привычке экономя несколько рублей.
Машина Ивана уже на парковке. Если бы не знала, где он вчера был, подумала бы, что он здесь живёт.
В холле встречаю Дину. Договариваемся, что сходим вместе на обед. Заодно предупрежу её о планах Ивана насчёт сотрудников. Подруга хороший, но очень узкий специалист. Если уволят, найти работу именно по своей специальности ей будет сложно.
– А ты чего вся горишь? – не отпускает меня Ковалевская. – Не заболела? – прикладывает прохладную ладонь ко лбу.
– Да нет, – отвечаю максимально беспечно. – Жарко просто с утра уже, а я пешком шла.
– Так зарплату же дали! Или тебе нет ещё?
– Дали. Я так. Чтоб целлюлита не было, – отшучиваюсь, и мы разбегаемся по кабинетам. У неё пациент с утра, а мне надо просто сделать вид, что Кравцов ко мне не прикасался, я вчера не мастурбировала в душе после нашего с ним ужина, и работать.
«Работать, Рузанова!»
Мысленный подзатыльник и лестница на второй этаж помогают переключиться.
Дверь у Ивана сегодня закрыта, и я мышкой или, как говорит Вася, зайкой, нырнув в свой кабинет, тоже закрываюсь. Ровно на десять секунд, потому что в него без стука входит Кравцов с папкой в руке и телефоном возле уха.
– Сейчас привезут укомплектованное место секретаря, – сообщает он мне вместо доброго утра. – Немного пошумят в коридоре.
Место там позволяет, но эта информация меня мало касается. Я всегда справлялась сама, а ему, видимо, без помощницы никак.
– Вот, – кладёт мне на стол папку, а телефон убирает в карман. – Мне звонил ваш, точнее теперь уже наш и не наш одновременно, поставщик пробирок для лаборатории. Мы с ним больше не работаем. Работаем вот с этим, – стучит пальцами по пластику. – Ценник на двадцать процентов ниже. С наращиванием объёмов подвинется ещё на пять. А секретарь нам нужен для того, чтобы не я бегал к своему заму с этой информацией. Надо в юридический отдел отдать, пусть договор посмотрят. Я занят.
И уходит также внезапно, как зашёл, через чур громко хлопнув дверью.
– Л‑ладно, – от неожиданности стою пару секунд в прострации.
Это что сейчас было вообще?
Беру в руки папку, чтобы закинуть к юристам, и всё же решаю зайти к девчонкам в процедурку, сдать кровь на гормоны. Он мне даже «привет» сегодня не сказал, а я из простого прикосновения и пары комплементов напридумывала всякого. Вот что значит, отвыкла от мужского внимания.
Глава 8
Иван
Голова с утра болит, хоть стреляйся. Сожрал уже две таблетки, не помогает. И не поможет, потому что ночью надо спать, а не думать сначала об одном рыжем заместителе, как маньяк, представляя её в своей постели, и опускать болезненный стояк собственными руками, потом разбираться с курсами для сотрудников и изучать предложения по ремонту от специалиста, который будет этим заниматься. Ненароком подумал, а не увеличить ли мне срок до открытия клиники, но в последний момент отодвинул эту мысль подальше. Раз уж решил и озвучил, куда теперь отступать?
