Год дракона

– Люди убивали драконов, сочиняя в своё оправданье страшные легенды и кровавые сказки. В результате драконы покинули этот мир.

– Умерли? – уточнил я.

– Нет, переселились в другой. Если тебе будет интересно, я об этом расскажу позже. Так вот, драконы переселились, но оставили тут двух разведчиков – на случай если люди вдруг вымрут от чумы или всемирного потопа. Тогда разведчики дадут сигнал своим, что можно возвращаться.

К сожалению, лиги – могущественные существа, контролирующие людскую расу, – пленили одного из них и подвергли чудовищным экспериментам. Они хотели скрестить ДНК человека с ДНК дракона, чтобы вывести новый вид – дракона в человеческом теле.

– Зачем? – недоумевал я. Не то чтобы я верил в реальность описываемых братом событий, просто сия задача казалась мне лишённой смысла.

– Видишь ли, в нашем мире помимо людей, животных, птиц, рыб и прочей живности живут ещё и другие существа – твари, которые питаются душами. Люди и животные не могут противостоять им, а вот для драконов они – любимое лакомство. Поэтому лиги и стали создавать человекодраконов, чтобы те охраняли людей от тварей. Печальный опыт прошлых веков показал, что исполинские размеры и грозный вид летающих существ внушал человечеству страх. Люди убивали драконов, не понимая, что те спасают их. Поэтому лиги задумали сделать спасителей более неприметными – поместить их в человеческое тело.

Долго ничего не получалось, поскольку людская оболочка слишком слаба, чтобы выдержать сущность огромной зверюги, но в итоге лиги добились своего, создав человекообразных драконов. Одним из них и была наша мама.

Я ждал подобного поворота, поэтому никак не отреагировал на услышанное.

– Конечно, создав столь сложный гибрид, лиги не могли просто взять и выпустить его на свободу. Подобно людям, которые на фермах разводят коров и свиней, лиги контролировали плоды своего эксперимента. Требовали полного подчинения и секретности: драконам нельзя было рассказывать людям о своей расе, или применять к человеку свои магические умения. Тех, кто нарушал запрет, лиги лишали права охотиться на тварей, а иногда даже сажали в тюрьмы. Кроме того, созданные драконы могли вступать в брак не только друг с другом, но и с человеком. Результатом таких союзов были дракоиды – люди, наделённые способностями драконов, а значит, теперь они могли сами противостоять паразитам и хищникам.

Казалось бы, наступила идиллия: человеческие души теперь могли спокойно развиваться под защитой драконов и дракоидов, и защита эта была тем хороша, что не привлекала к себе внимания. Вот уже почти два столетия миллионы людей живут бок о бок с теми, о ком они читали лишь в сказках, и даже понятия не имеют о том, что кто‑то ежедневно спасает их души.

Но воплощённые мечты лиг принесли им новые проблемы. Создавая такой сложный гибрид, лиги не учли один нюанс: драконы – очень свободолюбивые существа. Они не могут жить в неволе, не терпят, когда ими управляют или в чём‑то ограничивают. Поэтому время от времени некоторые драконы выходят из подчинения и, так сказать, убегают с фермы. Если лигам удаётся изловить такого беглеца, его жестоко наказывают, но чаще всего создатели оказываются в проигрыше, потому что свойство, позволяющее драконам успешно вписываться в общество людей, затрудняет их поиски. К тому же за два столетия драконы успели распространиться по всей планете, а потому беглецы могут рассчитывать на помощь соплеменников в любом уголке земного шара.

– Современные технологии позволяют находить людей, где бы они ни находились, – напомнил я.

– Всё верно. Но этим способом удаётся найти только тех беглецов, которые продолжают активную деятельность. Чаще всего она носит криминальный характер, поэтому отыскать след такого дракона просто. Большинство же беглецов избегает контактов с правоохранительными органами и мест, где их легко выследить – аэропортов, банков, больниц.

– Сейчас техника порождает всё больше способов контроля, – не сдавался я. – Беглецам же нужно что‑то есть, каким‑то образом зарабатывать на жизнь. Или они все уходят в леса и живут натуральным хозяйством?

– Драконы не так сильно, как люди зависимы от биологической пищи, потому что могут заменить её пищей энергетической, то есть питаться тварями, – пояснил Вовка. – Для поддержания жизнедеятельности организма они могут употреблять биологическую пищу раз в неделю или того реже. К несчастью, жить им всё равно приходится в городах, потому что большое скопление людских душ приманивает тварей, которые обеспечивают драконам пропитание. Жизнь в городе требует денег: надо платить за квартиру, покупать одежду и лекарства, водить детей (да, многие беглецы заводят семьи) в школу и так далее. Деньги драконы, как правило, зарабатывают теневым способом.

– Воруют?

– Некоторые и воруют, но чаще всего беглецы не совершают преступлений, чтобы не привлекать к себе внимания. Видишь ли, каждый дракон наделён каким‑либо талантом. У кого‑то золотые руки, и он может за деньги оказывать людям услуги, например, ремонтировать машины или шить одежду. Другие прекрасно ладят с детьми и работают нянями и сиделками. Третьи наделены физической силой и могут работать грузчиками или даже участвовать в подпольных боях. В общем, они ищут такой вид деятельности, который приносил бы доход, но не требовал оформления документов. По крайней мере, в нашей стране найти такую работу легко.

Вовка замолчал, ожидая моей реакции. Я понимал, что эту паузу брат сделал нарочно, чтобы я задал вопросы, но я не мог произнести ни слова. Мне хотелось плакать, потому что то сумасшествие, которое охватило моего брата, было сродни психозу. Я видел, что он искренне верит во всю эту чушь с драконами, и все мои попытки эту веру разрушить будут тщетными. Более того – брат хотел, чтобы я верил так же сильно, как и он, и в этом была главная проблема. Верить в эту бредятину я не собирался, а значит, мне придётся притворяться. Я боялся, что брат быстро раскусит меня, и тогда события могут принять непредсказуемый поворот.

Чтобы отсрочить сей неприятный момент, я сменил опасную тему:

– Ты обещал рассказать про маму. Что за послание она тебе оставила?

Вовка закрыл глаза и потёр двумя пальцами лоб над переносицей.

– Понимаешь, – с трудом заговорил он, – мама не оставляла мне посланий. Она…

Я ждал с замиранием сердца. Эта информация была важна для меня, даже если брат подаст её в ключе своей сказочной истории. Сумасшедшие часто вплетают реальные факты в вымышленные ситуации, и я надеялся, что мне удастся разобраться, что в сказанном правда, а что плод больного воображения. Вовка поморщился и мотнул головой.

– Когда я служил в Чечне, случилось нечто, – Вовка говорил с паузами, мучительно подбирая слова. – Мы двигались автоколонной по горной дороге, и первая машина наскочила на мину. Боевики, которые ждали в засаде, подбили последнюю машину, и мы оказались запертыми в смертельном кольце. Это был ад. Сколько ни готовься к боевым действиям, сколько инструктажей ни проходи, всё равно, когда это случается, ты ведёшь себя так, как подсказывает тебе инстинкт, а не пункты инструкции. Только опыт помогает выжить, но в тот день даже он оказался бессильным. Нас расстреливали из автоматов и миномётов, поливали огнём, превращая людей в бесформенные окровавленные куски. Из сорока с лишним человек выжило только трое – и все с тяжёлыми ранениями. Меня в той перестрелке сильно контузило, кусок железной обшивки грузовика вонзился мне в спину, и я не мог пошевелить ногами. Думал, что мне перебило позвоночник. Это фактически означало смерть: я не мог добежать до укрытия, не мог даже отстреливаться. Я лежал беспомощный рядом с пылающими останками грузовика, и молился, чтобы смерть наступила быстро.