Город

– Просто в бумагах лежала, кто‑то подкинул из наших, когда я грамоты собирал.

– Уверен что из наших?

– Может из параллели кто? Из «Б» ‑шек…

– Врядли… Хотя я там мало помню кого. А Коля?

– Тоже думал, учитывая его историю, но как‑то слишком для него сложно, кажется. – Мэх… Мда, нужно уже возвращаться, пора на вокзал. – скосила взгляд на Сашу Мария. – А что мы там не видели? – Саша собрал новую охапку камней. – Молочные коктейли хочется… Да и люди приехали, поговорить можно будет. – Хреновой идеей было приехать первыми. Скучно… – Мэх… Надо было ехать скорым. C «Б» ‑шками… –

– Как думаешь, кто работает в порту? Я вот ни разу не знал ни одного человека, кто там трудится, хотя видно же, что там что‑то делают, приходят суда, привозят грузы. – У маминой подруги муж там работает. Лоцманом. Заводит и выводит из гавани. Неплохо даже платят, он сыну даже квартиру купил. – Я же говорю какие люди работают? – А лоцман, что, не человек? – Какой же он человек, он – Харон. Маша вздохнула и кинула окурок в сторону деревца со змеиной кожей. За всем этим безучастно наблюдали только безжизненные в это время года ржавые туристические эллинги.

 

Застолье было скромным, но приятным и новогодним. Большинство друзей вышли курить, с балкона и коридора слышался галдеж. В комнате остались трое. За окном закат, все окрасилось в теплый оранжевый цвет. Запеченные куриные окорочка были нетронуты, а ведь кто‑то старался и готовил их. Ощущалась приятная тоска.

– Вот ты говорил, когда ты там, у тебя всё, словно во сне?

– Ну да.

Третий просто смотрел на закат, ему лень было дискутировать потому, что водка была великолепна, а последние суетливые дни истощили разум.

– А я сюда как стал приезжать, ощущаю здесь, словно это сон. Сознание цепляется за дома, воспоминания, а они убегают и убегают. Тают внутри.

– Может потому, что ты так редко приезжаешь? Не успеваешь акклиматизироваться.

– Да нет, в другом дело. Страшно мне от того, словно я везде уже чужой. Как вечная командировка.

– Ты сам этого хотел, разве нет?

– Хотел… Ну я же знал, что на самом деле все так окажется. Как падаешь в кроличью нору, и уже не можешь зацепиться за стены норы.

Третий повернул голову и изрек: «Так вернись».

– С тем, что я там повидал, я уже не смогу спокойно вернуться.

– Кроличья нора. Или Труба. Временная.

– Петля?

– Время имеет только две точки, всегда – прошлое и будущее. Ты никак не можешь остановить его ход. И можно представить время в форме трубы, и мы находимся только в одном ее отрезке…

– В каком?

– Разрежь трубу в одном месте и получится кольцо. Так вот это кольцо для нас и есть жизнь, мы движемся по кольцу, от рождения к смерти, но это только для нас так, в нашей плоскости, а если соединить эти кольца и получится огромная бесконечная труба, в которой время движется не только по кольцу, но и сквозь него.

– … Давайте лучше водочки бахнем, когда еще так посидим?

Третий восторженно крякнул, и потянулся за рюмкой. Хлопнул балкон, значит остальные уже покурили. Выпили втроем.

Во сне он видел раскинувшийся широкий парк, с запрудами, озерами и журчащими потоками. Было светло и спокойно. На площадке под открытым небом, окруженной копиями греческих колонн, шло театральное представление. Сразу не было понятно, драма это или комедия. С трудом вслушавшись стало очевидно, что это не театральное представление, а аукцион. Где плата велась грехами.

– Ковер, три на полтора. Текстильная фабрика имени Эпштейна. Стартовая цена – два.

За ковер боролись бойко. Цена повысилась одиннадцати. Наконец, его купил высокий очкастый инженер. С трудом взвалив его на плечи он пошел прочь.

– Ящик с содержимым. Фабрика УДО «Стрела». Начальная цена семь.

– А что за содержимое?

– Как что? – удивился рядом сидящий мужчина, – Похоть.

В это время ящик купила прыщавая девушка в майке «Титаник». Забирая лот она сияла от радости и махала присутствующим ладошкой, словно стояла на сцене конкурса Мисс Мира, и на нее только водрузили изящную корону.

– Номера лотереи, Спортлото. Второй тираж, за май 1977 года. Начальная цена тринадцать.

– Совесть. Шестой разряд. Закалка 1965 года. Четыре.

– Счастливое детство. Шесть порядков, три травмы.

– Чревоугодие с индульгенцией. Двадцать три.

– Счастье по теории Тернера. Два!

– Любовь в понятиях философов XX века. Бракованная. Работает в треть мощности. Шесть.

– Смерть. Три стадии. Четыре.

– Комплект счастья, безотказный. Один.

Напряжение и страх нарастало с каждой секундой. Было страшно ждать дальше, вдруг твой лучший лот уже прошел. С другой стороны брать пустяк, когда впереди могут дать твоё личное счастье? Решится и брать сейчас или набраться терпения? А вознагражден ли будет самый терпеливый, забрав финальный, самый лучший лот? Или достанется ему коробка из‑под шоколада с шуршащей оберткой?

 

********

Один мужчина спросил Бога, почему он, благочестивый верующий, постоянно воздающий дары Храму, в смирении живущий – не получает Божьей Благодати. А сосед его, живущий в грехах и размеренности, получает Благодать сверх макушки. Все, что просит, сразу получает, о чем не подумает, на все благословение. Господь сам в его дом приходит и с детьми разговаривает.

Бог не ответил.

Мужчина снова воззвал. Почему он страдает, пальцы в кровь стирает, молится день и ночь, ночью зуб на зуб не попадает от холода, ибо в доме его худые стены, а с крыши капает, сколько не латал, все равно мыши прогрызают, вода точит, доски гниют? Почему у брата его мыши сами в глине обваливаются, из дома уходят, да еще и дыры заделывают? Почему брат сколько ему не помогал, все равно живет в нищете и нужде?

Бог не ответил.