Грань. Сборник мистических рассказов

На слова сестры Саша ничего не ответила. Сама как‑то два года назад потратила пятнадцать тысяч на разрекламированный чудо‑крем, якобы придающий душе блеска. Ее мясистые рубцы под слоем мази лишь начало жечь, пошла аллергия. На такие случаи, как у нее, очевидно, лекарство еще найдено не было.

Саша знала, что не одна такая ущербная: ее травма – не магия. Но почему‑то о таком зазорно было говорить. Как о работе в порно или о педофилии. Людям всегда было легче оголить тело, чем душу, но презрение к травмированным душам Саша понять не могла. Поэтому взялась за проект реабилитационного центра – как и все в организме, в нужных условиях, душа могла восстанавливаться. Нужно было просто уделять этому время.

На ужин в бизнес клубе отца она собралась медленно, медитативно. Пыталась найти подходящие слова для представления проекта, несколько раз переделывала заметки.

– У тебя все получится, не волнуйся, – мама заглянула через плечо Саши, встретившись с ней взглядом в зеркале.

– Надеюсь, – тяжело вздохнула она, – несмотря на прогрессивное общество многие до сих пор не верят в нужность реабилитационных центров. Хреновы неуверенные в себе слабаки просто боятся говорить о внутреннем мире. Никто не хочет признавать, что их собственная душа тоже уже горит не так ярко, – Саша зло выдохнула и грубо провела кистью с румянами по щеке.

– Они и не знают о настоящих травмах, – мама пожала плечами, наклонила голову вбок, заглядывая дочери в глаза. – Ты же понимаешь, что вместо проникновенных слов и умных аргументов ты могла бы им просто все показать? Не думала над этим? – она мягко коснулась плеча Саши.

Та дернулась от слов матери, но медленно выдохнула, выравнивая состояние.

– Конечно думала, – устало цокнула она. – Но поняла, что не смогу. Это слишком. Легче будет раздеться перед всеми участниками и разрешить поиграть им в гинеколога, – криво усмехнулась Саша. Мама покачала головой.

– Это жизнь. Не ты же сама это с собой сделала, – сочувствующе посмотрела она на дочь, Саша положила свою ладонь поверх ее на своем плече.

Даже на расстоянии она чувствовала тепло маминой большой души.

– Это как посмотреть, – невесело усмехнулась Саша, задержав внимание в отражении зеркала на собственных глазах.

Взгляд прибавлял ей возраста – отражал душу старухи.

Саша вообще не думала, что влюбится. Про это никогда не думаешь. Но когда чувства бьют по голове обухом, не думаешь уже вообще ни о чем.

Душами влюбленные делились только в старых фильмах, сейчас люди так не делали, но Саша любила классику. Ее душа с детства горела ярче, чем у сверстников, но когда Саша влюбилась, та могла затмить собой ночью луну.

Она просто жила и любила, а когда его душа начала тускнеть, Саша забеспокоилась. Митька был необычным, творческим парнем, но в какой‑то момент потерялся. Саша не мешкала – вынула свою душу и вручила ему, протолкнула теплый комок парню между ребер. Попросила походить так пару месяцев, она потерпит легкую прострацию – лишь бы Митька снова начал рисовать.

И он начал. Но чужая душа не панацея – через три недели Митя повесился. Ждать он больше не мог, просить Сашу забрать свое обратно тоже. Она проснулась ночью от паники и не сразу поняла, что произошло. Пропущенную, как через мясорубку, кровоточащую, гниющую от язв душу Саши коронер вынимал уже из мертвого тела парня.

В травм пункте сказали, что Саша виновата сама.

Со временем она научилась с этим жить. С болью утраты и в буквальном смысле с истерзанной душой, от которой в плохие дни до сих пор веяло смертью. Идея открытия реабилитационного центра грела надеждой на собственное исцеление. Но это было не просто. На это нужны были душевные силы. У Саши их было слишком мало. А для шоу бизнеса – много. Людей с нулевой отметкой было по пальцам пересчитать. На то они и были знаменитостями.

Александра распрямила плечи, улыбнулась сестре и зашла в зал. В нос сразу ударил плотный, сладкий аромат белых роз, которыми было декорировано пространство.

Сверкающие большие люстры с хрустальными вставками, позолота зеркал и небольшая сцена в углублении зала, где стояли музыканты, играя медленный джаз, пропечатывали в подкорке только одно слово – шик.

Саша оглядела гостей в коктейльных платьях и смокингах, официантов, разносящих бокалы с шампанским, и, натянув на лицо благостную улыбку, начала здороваться со знакомыми и незнакомыми людьми.

Спустя час она наконец добралась до компании нужных людей – пожилые мужчины в костюмах были рады поболтать с молодой девушкой, но удивились, когда Александра завела разговор про дела.

– Смотри, тут сам владелец лейбла, – Ника пихнула сестру в бок, шепотом произнося слова. – Вот там, – она указала на мужчину в соседней компании. Саша лишь поджала губы и строго посмотрела на сестру – она вела диалог и не хотела отвлекаться.

Ника весь вечер хвостиком таскалась за сестрой, так как никого здесь не знала.

Конечно, она очень хотела, чтобы у Саши все получилось с проектом, но с каждой улыбкой сестры или удачной шуткой в разговоре с матерыми бизнесменами, чувствовала себя все более неловко. Ей тоже хотелось быть в центре внимания и быть особенной.

Иногда Нике казалось, что магнетизм, окутывавший сестру, был у той как раз из‑за травмы. Ника ни за что не хотела бы пережить нечто подобное, но было что‑то загадочное и романтичное в тайне Саши, будто эта затаенная в глазах грусть придавала ей веса. Саша была глубокой личностью, Ника же считала себя детским бассейном.

К тому же – какая у нее с Митей была любовь! Это надо же было – Саша душу свою ему отдала, подумать только! Ника хотела бы пережить подобное. Настоящее. Живое.

– Проект амбициозный, но не думаю, что он окупится, – Ника моргнула, возвращаясь в реальность на словах собеседника Саши – седого, высокого мужчины в черном смокинге. – Вы еще молоды, не забивайте себе голову чужими проблемами, – добродушно усмехнулся он и Ника заметила, как от раздражения Саша скрипнула зубами. – К тому же я не знаю ни одного человека с травмами души больше обычных. Простого отдыха и бережного отношения всем вполне достаточно, – пожал плечами мужчина.

– Вы не знаете – я знаю, – мягко улыбнулась Саша, не желая сдавать позиции. – К тому же люди о таком не говорят, пока не было прецедента. Помимо целенаправленного поиска нуждающихся, они нас сами найдут, когда станет известно об открытии центра. Поверьте, их больше, чем кажется.

Мужчина покачал головой.

– Не знаю‑не знаю, жизнь – не любовный роман все‑таки. И по каким критериям в центр будут ложиться люди? У каждого в жизни были травмы. Нет, не думаю, что проект выгорит, – он нахмурился и сделал движение вбок, чтобы уже попрощаться с присутствующими и с Сашей.

Ника почувствовала, как внутри поднимается буря. Это ее шанс помочь сестре, стать заметной, побыть героем в лучах славы. Сейчас или никогда.

– А это, по вашему, что?! – громко окликнула она собеседника Саши, не помня себя от волнения, и воспользовалась правом близкого родственника – резко прикоснулась к груди сестры, вынимая на всеобщее обозрение мелкий, еле сверкающий, мясистый, уродливый комок.