Грань. Сборник мистических рассказов

– Налог на что? На жизнь? Раньше налоги только рабы платили. Ты же, если что‑то приобрела или построила, как свободный человек, имеешь право этим пользоваться и владеть, а затем передать своим детям. Родителям же ты не платишь за то, что живешь в их доме или пользуешься их вещами, вообще не платишь. А государство должно строиться по принципу семьи, и наоборот. Знатно вас там умучивают, однако.

Я только озадаченно покачала головой, кинула взгляд на Неву – по воде мимо проплывали корабли, похожие на смесь парома и какого‑то дирижабля. На тех, у которых была открытая палуба, было видно дорогое убранство из дерева и золота, как во дворце. На контрасте со здешней богатой жизнью моя старая стала казаться действительно нечеловечной, но я отогнала гнетущие мысли, снова посмотрев на мужчину.

– По поводу отопления я не смогу сказать с научной точки зрения, наверное. Для меня же это привычное дело. Вот ты бы как смогла описать вашу систему?

Я задумалась.

– Ну, я знаю, что у нас проложены трубы под землей и в домах, и по ним течет горячая и холодная вода, вроде бы. Также и батареи с помощью них в домах нагреваются.

Святослав озадаченно охнул.

– Ну, надо же, – покачал головой он. – Не пойми меня неправильно, но это такое грубое использование ресурсов можно сравнить разве что с тем, что ради тепла люди бы костры в комнатах разжигали…

Я прыснула со смеху и с весельем посмотрела на Святослава – меня начала забавлять такая игра в различия.

– Ну, вообще‑то, раньше так и делали. И сейчас в богатых домах – не костры, конечно, но камины дровами топят.

– Издеваешься? – мужчину тоже развеселили такие факты. – Прямо в камине жгли дрова? Ужас. Еще скажите, что вы ковры на стены вешаете…

Мой взрыв хохота, кажется, был слышен на том берегу реки. Знал бы он…

– Ну, на самом деле…

Святослав покачал головой.

– Пойми, я не хочу оскорбить кого‑то, просто оказывается, я многого не знал. После катастрофы и создания этого мира, лучшие умы и многие их современники перебрались сюда, а в том мире за подчистку истории взялись основательно. Это логично – народ становится более внушаемым и управляемым, когда думает, что их предками были дикие люди, а сами они выросли в грязи и болоте. У нас камины тоже существуют для раздачи тепла, но иным способом: внутри стоит железная плита, а маленькие вазоны по краям концентрируют в себе электричество и нагревают этот железный диск. Или медный, не знаю точно. А к вам, очевидно, после всего во дворцы пришли неандертальцы и ничего лучше не придумали, как использовать камин вместо кострища. И с коврами – дворяне могли себе позволить по ним ходить, это было предметом интерьера и роскоши, а те же неандертальцы, очевидно, посчитали это изделие слишком дорогим и красивым, поэтому как трофей на стену повесили. Может, стоит возобновить обмен информацией между нашими городами. А то это уже ни в какие ворота…

Я с восхищением слушала Святослава, все больше убеждалась в том, что его слова похожи на правду. Конечно, сложно поверить в то, что в уже в восемнадцатом веке везде было электричество и человеческие ресурсы использовались совершенно по‑другому, но это казалось логичным. Я помню, как однажды на экскурсии в Эрмитаже восьмилетняя девочка спросила экскурсовода, мол, почему камины такие чистые и белые – у них в деревне, когда печку топят, всегда копоть остается, как и от свечей. А тут вон какие фрески и лепнина на потолках – странно. Экскурсовод тогда что‑то пробормотала про тучу слуг и поддержание чистоты, но внятно на вопрос не ответила, а я задумалась: действительно, судя по устройству люстр и подсвечников было бы логичнее, если бы в них стояли электрические лампочки. Даже перевернутые канделябры помню – натуральные, девятнадцатого века. Только вот как свечки в них вверх тормашками вставлять – тоже было не ясно.

Но мы настолько разучились мыслить критически, у нас на столько нет времени анализировать какие‑то там подсвечники в древних дворцах, что мы просто принимаем слова на веру и не размышляем над их правдивостью. Поэтому то, что говорил Святослав, казалось вполне обоснованным, хоть и непривычным.

По дороге я еще много расспрашивала Святослава о самой катастрофе и об их устройстве жизни. Сначала возмущалась от того, что он не может все грамотно разложить по полочкам, называя ту войну смесью ядерного удара, потопа и засыпания пеплом после извержения вулкана, но потом поняла, что вещи, которые тебе кажутся вполне обычными и привычными в жизни или истории, сложно рассказать также, как нам, например, объяснить инопланетянину, что такое картина и зачем она нужна, если можно смотреть на натуральный пейзаж своими глазами. И это не говоря о стилях написания. Поэтому я старалась тщательно разбираться в словах мужчины и не капризничать.

Наконец, мы перешли через Троицкий мост и подошли к Петропавловской крепости: она здесь также напоминала нечто, похожее на военное сооружение – никак не светское. Святослав показал охранникам на входе какой‑то документ и нас пропустили внутрь.

Стражники, или как они здесь назывались, были облачены в одежду, напоминавшую смесь римских доспехов и гусарских мундиров. Сложно описать словами эти причудливые, красивые камзолы, которые сидели на мужчинах, как влитые. Я не удивилась бы, если бы оказалось, что они меняют свою форму как костюм человека паука или нечто голограмное в фантастических фильмах.

– Это военная крепость? – внутри, на удивление, почти ничего не изменилось по сравнению с Петропавловской в нашем мире. Разве что, как и все здесь, дома были выше на целый этаж. – А где тогда все оружие, пушки? Ты же говорил, что все с восемнадцатого века сохранилось?

Святослав покачал головой и поправил поля цилиндра. Вообще, я заметила, что люди здесь все были высокими, не только мой новый знакомый. Может быть, за счет более плотного воздуха, как говорил Святослав, может еще из‑за чего, но все мимо проходящие жители города казались мне натуральными богатырями или красивыми, статными женщинами.

– Военное, – он согласно кивнул. – Оружие на лучах стоит. – он кивнул в сторону, где на стене крепости прохаживались охранники.

– На лучах? – я недоуменно нахмурилась.