Грешная

Несколько лет назад

Лея Александровна была крайне неспокойным ребенком в период новорожденности – точь‑в‑точь как бунтарка из знаменитого блокбастера. Она лишала меня сна и отдыха от слова «совсем». Я оказалась погребена под грузом ответственности. Почему‑то я представляла себе, что материнство станет для меня временем безмятежного счастья, когда я буду бережно поправлять одеяльце на дочери, пока она сладко спит в своей кроватке, вальяжно прогуливаться с коляской по парку и при этом находить время на себя и на мужа. По факту у меня едва хватало времени между частыми кормлениями, чтобы вымыть голову и побрить ноги. Не говоря уже о том, чтобы наложить макияж и накрасить ногти. Мой гардероб ограничился теми вещами, которые легко отстирываются от следов детского срыгивания или которые не жалко выбросить в случае обратного.

Но как бы трудно мне ни было адаптироваться к роли матери, я все равно находила в этом один позитив. Дочь наполнила мое сердце такой любовью, какую я никогда и ни к кому не испытывала. Я любила ее всякую: и мирно спящую в колыбели, и горланящую во всю мощь своих маленьких легких. Она стала центром моей вселенной.

Каким бы ни был мужем, отцом, надо сказать, Александр оказался потрясающим и души не чаял в дочери. Но он проводил с ней время только вечерами, если они у него были свободны от дел. Зато когда Саша оказывался дома, то просто не спускал ее с рук, благодаря чему сделал нашу малютку совершенно «ручным» ребенком, и, как следствие, днем мне тоже постоянно приходилось таскать ее на себе. Он не брезговал поменять подгузник Лее, не морщился от отвращения, когда она срыгивала на его дорогую рубашку, спокойно относился к ее крикливым истерикам. И дочь тоже весьма сильно прониклась к нему – на его руках она успокаивалась в разы быстрее и сиюсекундно превращалась в милое, очаровательное дитя. Меня могло бы это уязвить как мать, но я только находила в этом облегчение и благодать.

Наши же отношения с Сашей походили на сожительство родителей общего, любимого ребенка. Это стало оплотом нашего взаимодействия с супругом. Я с благодарностью принимала его помощь в уходе за Леей, но внимания к себе как к женщине не получала, и это больно било по моему самолюбию. О сексе и говорить нечего – его просто не было, хотя я помнила заверения мужа о том, что после родов наша интимная жизнь возобновится. Но Александр не проявлял интереса к тому, чтобы после долгого перерыва заняться со мной любовью. Я догадывалась, что, скорее всего, он все так же находит удовлетворение в чужих постелях, но почему‑то продолжала слепо верить, что рано или поздно все между нами наладится. Безумно звучит, но я не прекращала любить его, несмотря ни на что. Любовь зла, не иначе…

Конечно, выглядела я в то время не лучшим образом, но я ждала от мужа понимания, терпения и поддержки. И в один из дней он решил блеснуть «великодушием».

«Это такой тонкий намек, что мне не мешало бы схуднуть?» – вкрадчиво поинтересовалась я, вертя в руках абонемент в фитнес‑зал.

«Просто подумал, что пора придать твоему телу былой тонус, – Саша окинул меня пренебрежительным взглядом, – И в салон красоты, считаю, тебе стоит заглянуть».

Другая бы, вероятно, возликовала от такого щедрого предложения супруга, но меня его слова ошпарили, словно кипяток. Он прекрасно знал, что я кручусь, как белка в колесе, разрываясь между заботой о трехмесячном ребенке и поддержанием быта в доме. Да, я набрала килограммы во время беременности, но это же естественно! К тому же, лишний вес уходил – пусть медленно и неравномерно, но он уходил! Я сама не наслаждалась своим отражением в зеркале, но не была настолько требовательной к себе, чтобы спустя несколько недель после рождения дочери выглядеть как красотка с обложки глянцевого журнала. Мне просто было необходимо, чтобы жизнь в новом статусе матери устаканилась и вошла в ровную колею, и тогда я бы взялась за себя. Таков был мой план.

Но Саша не разделял мои намерения. Очевидно, он хотел видеть меня идеальной незамедлительно и не собирался давать мне никаких поблажек.

«Ты издеваешься, да? – проскулила я, – Неужели ты не догадываешься, как больно мне слышать твои завуалированные под благородство упреки?»

Саша нахмурился и посмотрел на меня сурово. Но затем его взгляд смягчился, и он попытался оправдаться:

«Стелла, дорогая, я просто забочусь о тебе. Это такой жест заботы, понимаешь? Я не считаю, что ты толстая или что‑то такое, но просто ты выглядишь немного… э‑э… запущенной».

Муж вдруг стрельнул глазами на низ моего живота, где виднелся свежий шрам от кесарева сечения из‑под края футболки, «севшей» от многочисленных стирок. Гримаса неприязни исказила черты его лица.

«И еще… Как только это будет возможно, я хочу, чтобы ты прошла процедуру по удалению этого рубца. Он смотрится так, как будто тебя выпотрошили и зашили вслепую».

Мои глаза буквально вывалились из орбит, а рот распахнулся от шока.

«Может, потому что так и было?! – зашипела я, чувствуя как ярость внутри меня набирает силу, – И, может, мне следует напомнить тебе, что результат этого „потрошения“ сейчас ангельски спит в своей кроватке, а когда проснется и ты возьмешь ее на руки, она будет смотреть на тебя как на идола?»

При упоминании дочери по лицу Саши поползла счастливая улыбка. Но спустя несколько секунд он подобрался и снова стал серьезным.

«Стелла, ты не первая и не последняя женщина, ставшая матерью. Но как‑то другие находят возможности побеспокоиться о себе и своем внешнем виде…»

«Ты действительно считаешь, что сейчас уместно ставить мне в пример других женщин???» – с отчаянием в голосе вопрошала я.

«Господи… – муж раздраженно закатил глаза и запустил обе пятерни в свои русые волосы, взлохмачивая их, – Почему ты не можешь просто прислушаться к моим советам и с благодарностью принять мой подарок? Неужели я сделал что‑то настолько гнусное, чтобы заслужить твое недовольство?»

Конечно, Александр был прав относительно моей непотребной внешности, но он ведь мог выразить свое мнение более учтиво и не унижать меня сравнением с теми, кто так легко и беззаботно справляется с материнством и наведением лоска одновременно.

«Стелла?»

Я воззрилась на него с мнимой решительностью и отрапортовала не без доли язвительности:

«Это прекрасно! Я как раз собиралась записаться в спортзал, а тут такой презент от тебя – прямо подарок судьбы!»

Муж, казалось, даже не учуял едкости в моем тоне. Он недоуменно посмотрел на меня и пробубнил:

«И зачем ты устроила эту мозгоклюйку, если компромисс было так легко достигнуть?»

Я не посчитала нужным отвечать, а просто самоликвидировалась из комнаты, оставив Сашу наедине со своими вопросами.

 

ГЛАВА 7