Грешная

«Ладно, Стелла, – заговорил он, – Давай представим – в порядке бреда – что я согласился на развод и даже отпустил с тобой нашу дочь. Ну и скажи мне, как же ты собираешься выживать? Как будешь обеспечивать себе и Лее комфортную жизнь? Ты ведь ни дня не работала… А место жительства на какое ты сменишь? Вернешься к своим престарелым родителям? Или снимешь какую‑нибудь конуру, пронизанную антисанитарией и не имеющую никаких удобств, к которым ты привыкла?… Нет уж, моя дочь останется тут, где ей и место. Она будет обеспечена всем необходимым. И ты вместе с ней. Ну не мечта ли любой женщины?… Да, безусловно я не святой и за мной водятся грешки. Но кто безгрешен? И обрати внимание: я всегда – всегда! – возвращаюсь домой, к тебе и Лее. Я готов бросить все свои дела по первому твоему зову. В отличие от многих других мужиков, я ответственно отношусь к своей родительской миссии и принимаю активное участие в воспитании дочери. Возможно, я холоден с тобой как с женщиной, но такова естественная динамика развития отношений – страсть угасает. Все, что происходит у меня с другими бабами, похоже на посещение туалета – физиологический процесс, направленный на то, чтобы просто справить нужду. Никаких чувств и никакой привязанности ни к одной из них нет и быть не может. А знаешь, почему, Стелла? Потому что я чертов однолюб. Можешь смеяться и не верить мне, но такова моя извращенная любовь к тебе. Так что давай закроем эту тему и больше не будем ее поднимать. Хорошо, дорогая?»

Я слушала Александра, затаив дыхание. Обычно он не отличался многословием, но сейчас буквально вывалил на меня недельную норму слов. И так он складно говорил, что я невольно задумалась: а уж не приготовил ли он эту речь заранее? Можно было подумать, что муж предполагал – рано или поздно плотина моего терпения рванет и ему предстоит отстаивать свои интересы.

«Саша, это все не имеет смысла… – удалось вымолвить мне, – Никакая это не любовь…»

«Развода не будет, Стелла. Точка».

И он просто развернулся на пятках и оставил меня в этом подвешенном состоянии. В котором я, собственно, и продолжила жить – ровно до следующего раза, когда градус моего напряжения поднялся до критичной точки и я снова потребовала развода. Но в этом случае Саша не стал козырять передо мной всеми очевидными преимуществами жизни с ним, от которых я совершенно не была зависима. Муж в корне поменял тактику – он пригрозил, что вообще лишит меня дочери. Сомневаться в серьезности его угрозы я бы не стала – у Александра было достаточно рычагов воздействия, чтобы претворить ее в жизнь.

 

ГЛАВА 8

 

К благотворительному вечеру я готовлюсь с особой тщательностью. Но не по настоянию мужа, а по той причине, что мне самой хочется выглядеть безупречно на фоне бомонда. Волосы я завиваю голливудскими локонами. Макияж делаю яркий, с акцентом на глаза. Для выхода в свет я выбираю изящное платье прилегающего силуэта из красного атласа длиной макси с глубоким V‑образным вырезом, эффектным запа́хом и драпировкой по талии. Дополняю его роскошным чокером с рубинами в тон ткани – тем самым, который супруг преподнес мне в качестве «искреннего» извинения за первую выявленную измену. Сначала я сомневаюсь, стоит ли мне надевать его, но, обдумав, решаю плюнуть на все предрассудки. В конце концов, украшение действительно шикарное и грех его прятать в шкатулке с драгоценностями вечно.

Само мероприятие представляет собой выставку винтажных фотоснимков, прибыль от продажи которых должна быть направлена на помощь детям‑сиротам. Ничего грандиозного и феноменального на этом вечере не происходит: состоятельные гости просто прохаживаются по витиеватым коридорам арендованной галереи и с умным видом рассматривают фотографии, развешанные на стенах. Знакомые люди с фальшивыми улыбками обмениваются приветствиями и комплиментами. Мужчины в дорогих костюмах и женщины в дизайнерских платьях щеголяют друг перед другом, безмолвно хвастаясь своим достатком и рангом в обществе. Несмотря на гуманную цель события, это все равно походит на ярмарку тщеславия, и от этого мне становится тошно на душе.

Кроме того, я терпеть не могу появляться на публике с мужем – он всегда ведет себя чересчур спесиво и претенциозно и пытается демонстрировать пылкость чувств между нами, а мне приходится подыгрывать ему и отвечать мнимой взаимностью. Можно подумать, все вокруг глухослепонемые и никто не понимает истинную природу наших отношений. Театр абсурда, ей‑богу.

Благо, сегодня он не задерживается рядом со мной надолго, удостоив меня своей «приятной» компанией не более получаса и отправившись вести деловые беседы с другими важными мужчинами. Перекинувшись несколькими дежурными фразами с теми, кого имела честь знать лично, я начинаю скучать и зависаю у одной конкретной фотографии. На ней запечатлена молодая женщина, сидящая боком на высоком деревянном стуле. Ее черные как смоль волосы уложены идеальными волнами, как это было модно в 20‑х годах прошлого столетия. Из одежды на ней только белое бюстье в стиле ретро и широкие брюки палаццо черного цвета. Она задумчиво смотрит вдаль и курит сигарету через длинный мундштук.

– Нравится? – знакомый мужской голос с богатыми переливами раздается рядом со мной, лаская мои барабанные перепонки, а следом меня окутывает уже знакомый аромат пряностей и кожи.

Я поворачиваю голову влево и, конечно, вижу Руслана. Он награждает меня мегаваттной улыбкой и тем самым крадет воздух из моих легких. Господи, удержите меня на борту самообладания, иначе я утону в темном омуте его глаз. Магнетическая привлекательность этого мужчины действует на меня радиоактивно. Ему нужно запретить быть таким обольстительным на законодательном уровне, потому что при виде его мой мозг перестает функционировать должным образом, сердце начинает отбивать частую барабанную дробь, а ладони потеют от странного волнения.

– О, Боже… – с напускным страданием в голосе произношу я, – Вы, должно быть, шутите…

– Какие уж тут шутки, – кривовато ухмыляется Руслан, – Наши встречи становятся доброй традицией. Может, вы уже готовы перейти на «ты» и назвать мне свое имя?

Вздохнув, я поворачиваюсь к нему всем телом и не могу не заметить, как обжигает его взгляд, когда ненадолго задерживается на ложбинке между моих грудей. Что ж, должна признаться, это придает мне смелости и уверенности. Лед между нами тает, и учащенный ритм биения моего сердца начинает замедляться до ровного гула.

– Стелла. Меня зовут Стелла. И да, чего уж там, мы можем перейти на «ты».

– Стелла… – Руслан словно пробует на вкус мое имя, – Мне нравится. Тебе идет.

Я кокетливо улыбаюсь и позволяю своим глазам нагло прогуляться по мужчине и оценить его вид. Подмечаю, что для сегодняшнего вечера он зачесал волосы назад и усмирил их с помощью геля. Борода тоже кажется какой‑то другой – возможно, он сходил на коррекцию в барбершоп. К тому же, из его уха пропала серьга‑колечко. Одет Руслан в черный смокинг, состоящий из пиджака с атласными лацканами острой формы, белоснежной рубашки с пикейной вставкой, брюк с шелковыми лампасами и, конечно, бабочки‑самовяза. На ногах у него – черные лакированные «оксфорды». Костюм сидит на его мужественном теле как влитой, подчеркивая все достоинства атлетичной фигуры. В целом, Руслан выглядит вполне солидно, хоть борода и придает его облику некоторую первобытность.

– Так что насчет фотографии? Ты не ответила… Стелла, – он произносит мое имя как‑то по‑особенному – чувственно и эротично, и от осознания этого меня словно наэлектризовывает.