Грешная

– Ром с колой! Две порции!

Спустя пару минут мы уже получаем наши коктейли, украшенные дольками лаймов и с позвякивающими о стенки высоких бокалов кубиками льда. А еще спустя три раунда я чувствую, как алкоголь согревает мои вены. Щеки заливает краснота опьянения, а тело непроизвольно начинает подергиваться под музыку. Кира замечает мой танцевальный энтузиазм и, прекратив нашу непринужденную болтовню, тащит меня в гущу двигательной активности. И я просто теряюсь в танце – двигаюсь так свободно и расслаблено, как будто мира вокруг меня не существует. Мое тело наполняет приятная истома. Мои руки то взмывают вверх, то плавно опускаются вдоль туловища. Мои бедра соблазнительно покачиваются в такт. Я кружусь и извиваюсь в танцевальном экстазе, наслаждаясь каждой минутой своей эмоциональной и телесной свободы, не обращая внимания на окружение, пока…

Моргаю раз, потом второй. Немного замедляюсь в танце. И замечаю, что толпа вокруг меня слегка расступилась, предоставляя мне больше пространства для движений. При клубном освещении я не могу разобрать лиц, но кожей чувствую взгляды присутствующих на себе. Ищу глазами Киру и нахожу ее. Она топчется под музыку и флиртует с каким‑то парнем, который держит руку на ее талии и склоняется над ухом подруги. Внимание публики на короткое мгновение заставляет меня смутиться, но алкоголь в моей крови возвращает мою уверенность, и я снова раскрепощаюсь. Но тут мое лицо освещает вспышка фотоаппарата, затем еще одна, и еще…

Я столбенею и, конечно, натыкаюсь цепким взглядом на фотографа. Мои глаза чуть не выскакивают из глазниц, и я чувствую удар в солнечном сплетении! Разумеется, это не кто иной, как тот викинг из парка! Удивительное совпадение!

Минуя танцующих, иду к нему и сверлю его глазами, затуманенными от выпитых коктейлей. Он стоит ровно, держа обеими руками свой тяжелый профессиональный фотоаппарат, и удовлетворенно улыбается мне, словно только что получил неописуемое наслаждение. Эти чертовы ямочки на его щеках чуть ли не вынуждают мои ноги подкоситься. На нем все те же рваные джинсы и клетчатая рубашка с подвернутыми рукавами. Мужчина перехватывает свое устройство одной рукой, а другой неторопливо чешет густую бороду в ожидании меня. Я же чувствую себя, как натянутая тетива. Воздух в клубе вдруг ощущается заряженным – как перед грозой.

Смеряю его надменным взглядом.

– Это опять ВЫ! – скалюсь, ткнув указательным пальцем в его твердую мускулистую грудь.

Руслан смотрит на ту точку на своем теле, где я касаюсь его, но не убирает мою руку, будто довольствуясь этим ощущением. Я моментально одергиваю ее, чтобы не тешить его раздутое эго, но не могу игнорировать искрящееся покалывание, которое остается на подушечке моего пальца.

– Вечер добрый, миледи! Какие‑то проблемы? – волчья ухмылка скользит по губам Руслана, и я хочу стереть ее с мужского лица.

Я глубоко втягиваю воздух в ноздри и с шипением выпускаю его.

– Вы снова фотографируете! Только теперь не мою дочь, а меня! Вы что, сталкер? – мой голос с каждым новым словом набирает силу.

– Никак нет, – мужчина усмехается, – Я – фотограф. И это моя работа – запечатлевать сие событие.

Почему‑то мне хочется ударить этого человека за его беспардонность. А потом запустить пальцы в его бороду и проверить, такая ли она жесткая, какой кажется. Вот черт.

Зацементировав все эмоции и собравшись с духом, говорю со всей возможной толерантностью в голосе:

– Вы не имеете права снимать людей без их позволения. Это вторжение в личную жизнь.

Руслан морщится и на миг бросает взгляд за мою спину. Вернув свое внимание ко мне, он пародирует мой тон:

– Но вы дали свое позволение, переступив порог этого ночного клуба. Таков порядок: все вечеринки фиксируются на камеру, и самые удачные снимки публикуются на сайте и в аккаунтах этого заведения в соцсетях для поднятия рейтинга и привлечения новых гостей. Это обычная практика, – его широкие плечи дергаются.

Я подхожу ближе, чтобы не приходилось перекрикивать оглушительную музыку. Мне в нос ударяет аромат его сексуального парфюма – смесь специй и замшевой кожи. Боже, мне хочется прильнуть к его шее и надышаться этим запахом… Дважды черт.

– А как же право на конфиденциальность? – парирую я, внутренне проклиная себя за нервную дрожь в голосе.

Руслан склоняет голову набок и смотрит на меня как на неразумное дитя.

– Послушайте, красавица… – при этом обращении он сверкает глазами и бессовестно оглядывает меня с головы до ног, – Я же не фотографирую вас при посещении уборной…

Раздражение, а вкупе с ним и бесконтрольное возбуждение от нашей близости с этим мужчиной, нарастает во мне. Я уже не понимаю, чего мне больше хочется – залепить ему хлесткую пощечину или забраться на него, как на дерево, обвить своими конечностями его тело и прижаться губами к его дерзкому рту. Ох, что это со мной происходит?! Я должна держать эмоции в узде и успокоить свой пляшущий рассудок! Не хватало еще попасть под силу притяжения этого мужчины.

– Приве‑е‑ет, Рус!

Рядом с Русланом объявляется какая‑то молоденькая цыпочка с эталонной фигурой, едва прикрытой серебристым мини‑платьем, которое облепляет ее стройное тело, словно вторая кожа. Ноги девушки кажутся совершенно бесконечными. Ее длинные белокурые волосы заплетены во французскую косу, перекинутую через правое плечо. Красотка приобнимает Руслана за талию, и они расцеловывают друг друга в щеки. Я смотрю на это, как завороженная, и почему‑то чувствую легкий укол… зависти? Или ревности? Ну и дела…

– Когда ты меня снова поснимаешь? Я хочу обновить портфолио, – мурлычет девушка, хлопая длиннющими ресницами.

– Инга, давай созвонимся завтра и договоримся о сессии? – отвечает Руслан, радушно улыбаясь ей.

– Ок‑е‑ей! – пропевает Инга и покидает нас, на ходу пританцовывая и оставив мне извиняющийся взгляд.

Тяжело вздохнув и пронзительно посмотрев на Руслана, я говорю:

– Очевидно, что есть множество желающих быть заснятыми вами… А с моим участием вы должны удалить все кадры. Немедленно.

– Серьезно? – он смеется, – Вы хоть представляете, сколько времени займет выборка?

Чувствую, как уголки моего рта опускаются вниз, уверена, делая меня похожей на грустный смайлик.

– Вы не понимаете… – в моем голосе уже различима явная мольба, – Я вообще не должна «светиться» в таких местах. Мой муж – мэр, важный человек. Это вопрос его общественного облика.

Руслан бесцеремонно фыркает на мою жалобную тираду.

– Так зачем вы пришли сюда? Сидели бы дома и оберегали этот общественный облик.

– Не вам указывать мне, куда ходить и что делать! – во мне опять поднимается гнев на брутального наглеца, и новый виток злости закручивается в моем нутре.

– Тогда и вы не указывайте мне, как делать свою работу, – с коварной ухмылкой «отстреливается» Руслан, тоже переходя в наступление.

– Хорошо! – поднимаю руки в знак капитуляции, мысленно чертыхнувшись, – Я куплю у вас все фотографии, на которых фигурирую.

Мужчина заливисто смеется, запрокинув голову назад и оголяя свои идеальные зубы.