Хамелеон
– Я хочу вам помочь, Ольга. Я хочу понять и знать, каким образом вы оказались сбытчиком наркотического вещества в особо крупных размерах? Расскажите мне всё, только так я смогу вам помочь.
– А зачем вам это надо, Герман Петрович? – Ольга хотела задать этот вопрос с самого начала, и задала.
– Разве вы не помните, начная беглянка, что я ваш должник?
Это прозвучало многообещающе и так нежно, что Ольга невольно подняла на него опущеннный доселе взор. Глаза в глаза, откровенность за откровенность, мгновенье дружеского экстаза за миг абсолютно голой правды, и она начала рассказ.
Герман Петрович перебил её один лишь раз, тихо спросив – Авель, это тот мужчина, восточный менталитет которого не допускает проводы его женщины в столь воздний час?
Ольга сквозь слёзы улыбнулась – Да!
На часах пробило одиннадцать дня, откровение гражданки Флоренталь иссякло. Больше ей добавить больше нечего.
Герман достал из кожанного портфеля лист бумаги – Чёрный «мерседес», госномер Л 777 АВ, его машина?
– Да!
– Значит вчера вы, Ольга, облокотились именно на этот автомобиль около торгового центра на Можайке?
– В отсутствии невнимательности вас не обвинишь, Герман Петрович! Да, я прильнула к его машине, чтобы почувствовать двигатель. Увы, он был холодным, значит Авель покинул автомобиль ни час и ни два назад.
– Где он сейчас, Ольга? Ведь автомобиля на парковке уже нет, я проверил.
– Не знаю, он не берёт трубку, а вчера телефон вообще был выключен.
В дверь постучали – Войдите! – полковник был немногословен.
В кабинет просунула голову секретарша – Герман Петрович, подъехал Альберт Айдарович, он поднимается к вам.
– Хорошо! – Орлов глубоко призадумался – Пусть войдёт.
Ольга заметно побледнела, и эта немаловажная деталь не укрылась от проницательного взгляда начальника – Не надо нервничать, Ольга, контактов с Нуриевым у вас не будет, я дал слово.
В кабинет вошли, и хоть Ольга сидела к входной двери спиной, она явственно ощутила, что это именно он, её мучитель с красивой внешностью, но с абсолютно безликой душой. Торопливые шаги, поворот его к т‑образному столу шефа, ехидная ухмылка в её сторону и дежурное рукопожатие со святая‑святых.
– Доброе, начальник! – Нуриев определённо был в духе – Проводишь дознание, так сказать, с глазу на глаз?
– Твой саракзом неуместен, Альберт! – Герман был сдержан, но серьёзен – И я вижу, с Люберцов ты уже вернулся? – секундная пауза – Да не один, а с подарком, видать глаз не смыкал всю ночь? – Ольга замерла.
– Ага! – вальяжно хмыкнул Альберт – Вот, господин Орлов, полюбуйся, привёз тебе весьма предприимчивого барыгу с очень редкой неординарной фамилией и прямо таки легендарным библейским именем, Нарретдин Авель Фаритдинович, тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения.
Из рук Ольги выскальзнула маленькая кофейная чашка, мужчины сосредоточили взгляды на ней, Герман Петрович аж привстал – Та‑ак, а вот это уже интересно, Нарретдин Авель Фаритдинович, и только не говори мне сейчас, что седан «мерс» с госномером Л777АВ, не его! – полковник не сводил с Альберта упрямого, сосредоточенного взгляда.
Ольга посмотрела беспомощно на Германа, а после повернула голову назад, и только сейчас увидела его, взгляды их встретились. Авель, её любимый, дорогой мужчина молчал, делая вид, что они совершенно незнакомы, а Нуриев, ухмыляясь, держал его за край наручников, что сцепляли впереди руки. Она отметила про себя, что он жалок, особенно сейчас, в помятом костюме и выпачканной кровью рубашке. На похудевших скулах пробившаяся наружу щетина, под глазами тёмные мешки, волосы, его красивые, некогда густые и идеально уложенные волосы, всклочены и торчат в разные стороны. Взгляд дик и преисполнен боли, хотя нет, он красив, даже сейчас, в своём жалком, несвежем обрамлении.
– Альберт, озвученная мной машина, его? – Герман Петрович посуровел.
– Почём мне знать? – пожал беспечно плечами Нуриев – Мы вели его с Воробьёвых гор, и был он не на колёсах. Он забил стрелку и сел в мотор к нашему Виталику!
– Да ты совсем? – Авель резко повернулся к тому, кто так изощрённо и профессионально лгал, повернулся и даже чуть замахнулся на лжеца – Не ври, всё было не так!
Резкий взмах правой руки, разворот ноги, чёткий, из области жёстких приёмов тхэквондо, удар. Удар ребром ладони по шейным позвонкам, плечу, нога подполковника опустилась на копчик, икры, а после, когда рухнул уже он на пол, под дых. За этим последовало череда жесточайших профессиональных ударов по почкам…
Герман опомнился первым – Прекратить! Я кому сказал, Нуриев?!
Но вид брызнувшей из носа и рта крови только раззадорил Альберта. Он набросился на Авеля, словно разьярённый ротвеллер, почуявший вкус мяса с горьким металлическим привкусом. Нагнувшись, он цепко ухватил жертву за чёлку и рывком приподнял на себя – его фаланги, сжатые в кулак, обрушились Авелю на лицо, тяжёлый хрип сотряс стены кабинета.
Ольга не могла пошевелиться, она застыла, словно каменное бесчувственное изваяние. Кадр проплывал за кадром, по коже полз липкий мороз, содрогая тело и напряжённые скулы. Герман в долю считанной секунды преодолел ничтожное расстояние до Альберта.
– Я кому сказал, довольно! – он решительно и безопелляционно оторвал победителя от проигравшего – Отставить!
Нуриев молча перевёл свой остекленевший взгляд на Германа, и это был не взгляд человека, а ехидный оскал безумного зверя – тёмно‑зелёные, почти чёрные зрачки на растопленном фоне бьющей во все стороны ярости. Плотно сжатые губы, сдвинутые к носу тёмные брови, и, скулы, ходящие ходуном и поблёскивающие на свету влажной испариной неудовлетворения.
– Что? – задал он один единственный вопрос, который прозвучал будто из преисподней. Орлов вздрогнул, ибо ему никогда не приходилось слышать от своего подчинённого такого вот замогильного, леденящего кровь, голоса – Какого дьявола тебе надо?
– Возьми себя в руки! – спокойно, но требовательно произнёс Герман – Ты, в конце концов, при исполнении и заниматься мордобоем в моём кабинете я не позволю!
Альберт преобразился, животный оскал сменила дежурная потрясающая улыбка с тенью неприкрытого откровенного сарказма – Есть, товарищ начальник, отставить! Ваше слово для меня закон, вы сами и есть ходячий закон, Герман Петрович!
Орлов недоверчиво посмотрел на распростёртого таджика, перевёл взгляд на Альберта – Подними его и пусть приведёт себя в порядок, а с тобой у меня будет отдельный разговор, после!
Нуриев помог Авелю подняться, дёрнув задержанного к двери – Пошли, болезный, сдам тебя на руки Никитину, а с моим шефом после мне беседовать недосуг, сейчас расставим все точки над и!
Постучавшись, в кабинет вошёл Имагин.
– А, вот и ты, и Виталика искать не придётся. Уведи этого ко мне в кабинет и ждите там.
Спустя мгновенье, оба скрылись за входной дверью.
