Хамелеон
Альберт вальяжно развалился на угловом кожаном диване, закурил – Ну что, шеф, улов не столь объёмен, как хотелось бы, четыресто пятьдесят у этого говнюка и четыресто пятьдесят у его профурсетки – заместитель Орлова кивнул в сторону Ольги – И того, без ста грамм, кило. Обьединяем два эпизода, финал – крупный размер, сбытый группой лиц с примом. По червонцу на рыло и дело закрыто!
Ольга не верила своим ушам, а глазам тем более. Немудрено, такого светопредставления увидишь не каждый день. Она присела на краешек стула и умоляюще взглянула на Германа Петровича. Орлов сел в кресло и крепко задумался, Альберт молча наблюдал за шефом и его зашуганной подопечной. Оба они колебались и что‑то напряжённо обдумывали.
– Нет! – ответ сурового начальника прозвучал безапелляционно, тон Германа не терпел возражений – Нет, обьединения эпизодов не будет, каждый из задержанных будет отвечать сам за себя. Нарретдин за свои четыресто пятьдесят, Ольга Александровна Флоренталь за свои четыресто пятьдесят!
– Это ещё с какой стати? – возмутился Нуриев – Оба голубка подельники, к бабушке не ходи, сбывали герыч напару. Ты что думаешь, я удовлетворюсь тремя годами общего режима с очевидным хэппи‑эндом, а? Ты в своём уме, Герман?
– Представь! – ухмыльнулся Орлов – Бесстрасен, в рамках закона и в своём уме!
– Она что, твоя любовница? – Альберт категорически не мог унять своего возмущения – Раз ты выгораживаешь её и всячески пытаешься отстранить от наказания?
Ольга невольно вспыхнула и стыдливо почувствовала, как её лицо покрывается пунцовыми пятнами.
Герман Петрович не выдержад – А ну‑ка, пойдём, переговорим с глазу на глаз!
Обогнув стол, Орлов рывком выдернул Нуриева с мягкого дивана, ухватив зама круто за локоть.
Глаза Альберта смеялись – Ну пошли! – усмехнулся иронично подполковник – Раз предпочитаешь тет‑а‑тет?
Мужчины скрылись за дверью туалетной комнаты. Герман, с шумом захлопнув дверь, резко повернулся к Альберту.
– Ты зарываешься, малой! – решительный шаг в сторону оппонента, но Нуриев не отступил, упорно и нагло взирая начальнику в глаза.
– Что, будешь меня бить, как маленького непослушного ребёнка? Давай!
Орлов не повёлся на откровенную провокацию, положив обе ладони подчинённому на плечи, слегка наклонился, и более, чем спокойно, произнёс – Пока я ещё начальник всей этой припудренной богодельни, я, а не ты, ясно? Это во‑первых, а во‑вторых, ты, а не я нахожусь у меня в подчинении, усёк?
Ноздри Альберта раздулись, желваки заходили ходуном, кулаки сжались, но субординацию, хоть и был на грани, он не нарушил – Усёк, товарищ полковник!
– Вот и хорошо, что ты у меня такой понятливый и послушный! – Герман жёстко сжал его плечи, ни на секунду не спуская с наглеца глаз – А то смотри, не очень хочется конечно, но меры я к тебе применю, жёсткие, вплоть до снятия звёзд, понял?
– Понял, не дурак!
– Ну и ладненько тогда! – Орлов облегчённо вздохнул и ободряюще похлопал Альберта по ключицам – Опер ты отменный, настоящий, знающий своё дело, молодец! Вот и занимайся оперативной работой и розыскными мероприятиями, а я как‑нибудь без твоего рьяного участия решу, кто сам пойдёт, а кто паровозом, и сколько получит каждый, решит суд, а не ты и даже не я!
– Без комментариев, начальник! – Альберт Айдарович сменил цвет военного хаки на белый флаг абсолютной капитуляции – Такого больше не повторится, обещаю!
– Надеюсь! – мёртвая хватка на плечах Нуриева ослабла – Ты же умный, сообразительный, схватываешь всё на лету, занимайся Нарретдином, итоги дознания мне на стол, в полном обьёме. Дело Флоренталь будет на моём личном контроле!
– Как скажешь!
– И чтоб нос туда ты не совал, ни под каким предлогом!
– Понял! – Альберт Айдарович вновь усмехнулся – Куда‑ж ещё понятней?!
– Не язви! – повернулся к выходу Герман – А то доязвишься до рядового, тогда усмехаться по‑другому будешь и не посмотрю на твои заслуги! – Орлов вышел, шумно хлопнув дверью.
Нуриев, смачно сплюнов на пол, процедил – Гондон! – и тоже вышел следом за шефом.
Ольга напряжённо наблюдала за полковником. Герман Петрович, в свою очередь, наблюдал за ней. Глядя на холёного, импозатного мужчину, девушка вспоминала отчуждённый образ некогда любимого человека: вид его оставлял желать лучшего – небритый, помят, по всей видимости избит, и не раз, немногословен и постоянно держится в страхе. Ей вдруг стало совершенно ясно, что всё это время он провёл именно с Нуриевым Альбертом и ни с кем другим. С него выбивали показания самым, что ни на есть, жесточайшим способом, и очевидно выбили. Одинокая горькая слеза выкатилась из глаз, воровато сбегая по обветренной скуле.
Ольга утёрла предательскую каплю и обратилась к Орлову – Уведите меня в камеру, мне здесь больше делать нечего!
Герман Петрович поднял трубку и вызвал дежурного, спустя пару минут в кабинет вошёл лейтенант – Уведи! – Орлов покосился на Ольгу – А в полдень пусть сьездит с ней кто‑нибудь в суд, продлить арест, но не дай бог, чтоб это были Нуриевские архаровцы! – повернувшись к задержанной, Герман учтиво протянул девушке руку – Ольга Александровна, прошу, но девушка брезгливо сбросила его прикосновение.
– Я сама, дорогу знаю, дойду!
Проходя мимо раскрытого кабинета Нуриева, Ольга встретилась взглядом с сидящим на стуле, Авелем. Тот, в свою очередь, стыдливо опустил голову вниз, что сказать в своё оправдание, он не знал. Да и что было говорить, когда и так всё ясно? Нарретдин закрыл лицо руками, горько сожалея о произошедшем. Возврата назад не было.
Орлов, выйдя из кабинета вслед за Ольгой пристально наблюдал за задержанным таджиком; видел и досаду его безмолвную, и горечь, и тяжелейшую тень вины и сожаления. Видел и кроху любви его, деспотичной, готовой сжечь истинный нектар чувств до тла. Видел и недоумевал, как, как эта хрупкая девушка смогла полюбить его, чужого, безответного холодного идола, который просто вот так взял и положил на алтарь жертвоприношений её судьбу и преданность, а?
Переступив порог кабинета своего зама, полковник обратился к Нуриеву – Альберт, оставь нас, я хочу услышать его рассказ наедине! – Нуриев попытался возразить, но Герман был неприклонен – Это приказ!
Берт зло усмехнулся и встал – Что ж, мешать не буду, начальник, ухожу.
Проходя мимо Авеля, он слегка наклонился и заглянул задержанному в глаза. В его ехидном оскале Нарретдин прочёл всё: и угрозу, и предупреждение и последующее обещание, и итог, а вот какой итог, он должен выбрать сам.
Альберт вышел, Герман Петрович кивнул на стул, стоящий напротив его стола – Присаживайся, я думаю нам есть о чём поговорить! – Нарретдин молча присел на стул и уставился в одну единственню точку, которая мозолила ему глаза – папка, с надписью «Дело», лежащая на столе перед начальником отдела – Моя фамилия Орлов, Герман Петрович! – спокойно начал полковник – Я начальник отдела по незаконному обороту наркотиков, вы, я так понимаю? – его правая рука медленно открыла злополучную папку – Нарретдин Авель Фаритдинович, тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения, уроженец Таджикистана, так?
– Там всё написано! – процедил сквозь зубы Авель – К чему повторяться?
