Хамелеон
– Ну, что молчишь, братец? – Нуриев самодовольно сложил крест на крест руки – Ответь начальнику, откуда у тебя телесные повреждения?
– Ниоткуда! – Авель спассовал – Это моё дело, отчитываться не обязан.
– Одевайся! – Герман Петрович круто развернулся и пошёл к рабочему столу – Твоё, так твоё!
Таджика увели, Альберт положил на стол бумаги и собрался уходить, но Орлов остановил подчинённого – Присядь, нам надо поговорить!
Нуриев сел напротив начальника и закурил – Я тебя слушаю!
Герман Петрович тяжело вздохнул и вытащил тоже сигарету – Твоя работа?
Бровь подполковника удивлённо приподнялась – Ты о чём?
– Ты уделал таджика до столь плачевного состояния? Только давай не будем!
Альберт Айдарович искренне рассмеялся – Давай, Герман, не будем! – ряд сизых плотных колец дыма вылетел с, искажённого ухмылкой, уголка рта – Я чист, как божья слеза!
– Не богохульствуй! Откуда на нём эта дрянь?
– А ты почитай представленный мною рапорт, до конца‑то, почитай! И медосвидельствование засранца на момент задержания, и показания его по этому поводу.
Орлов бегло пробежался взглядом по страницам, придраться к собранному материалу было невозможно, как ни крути, а Нуриев толк в деле знал и к бумагам относился более, чем педантично.
Дойдя до конечного заключения врача, Герман поперхнулся – Он и так много не договаривает, и как огня, боится тебя!
Нуриев не приминул парировать удар – Меня все барыги боятся, как огня, что, собственно, и должно происходить, учитывая мою должность и положение. Или ты думаешь должно быть иначе?
На вполне резонное высказывание Герману ответить было нечего, тон его смягчился – Ты прав, я перегибаю палку.
– Ну‑у, перестань! – льстиво усмехнулся Нуриев – Сомнение – золото, когда льётся оно в общую кадку.
– Филосовствуешь?
– Увы, цитирую реальность! – миролюбиво стряхнул пепел Альберт – Нарретдин таскал порошок в столицу давно, не первый год, и мы его вели давненько, и скажу тебе честно – врагов у него тьма, не поверишь даже! Задержанный зашёлся в истошном кашле – Я вам не мешаю? – оба силовика повернули в сторону Авеля головы, Нуриев, совершенно не обращая внимания на таджика, продолжил – Он кинул серьёзных людей, Герман, не мелочь, не сошек, а самих поставщиков. За его голову назначено зерро!
– Кто такие? – Орлов слушал зама внимательно, поражаясь в душе, с какой поразительной лёгкостью лжёт подчинённый – Я надеюсь ты просветишь меня на этот счёт?
Альберт скупо пожал плечами – Дагестан, пока больше мне добавить нечего. Идёт серьёзная оперативная разработка, это целый наркотрафик, Герман, а не жалкие «чеки» наших наркош. Давай не будем кричать гоп, пока не перепрыгнем, ладно?
– Помощь нужна, не стесняйся, говори!
– Как понадобится, ты узнаешь об этом первым.
– Ты куда‑то спешил, как мне показалось? – Орлов всем своим видом дал понять, что аудиенция окончена – Или что‑то ещё?
– Ты, как всегда, прав! – силовик поднялся и небрежно кивнул в сторону Авеля – Не прощаемся, я ещё заскочу, а этого заднеприводного отдай мне… поверь, он вполне заслужил ту участь, что сейчас постигла его!
Альберт протянул Орлову руку, Герман охотно сжал ладонь зама. Взгляды мужчин встретились; два цепких, хищных взора противника, воюющих на одном рубеже, но за разные добычи. Секунда, другая, рукопожатие затянулось, подполковник зло сощурился, не решаясь разомкнуть священную нить «соития».
Едва слышно, вполголоса, Герман Петрович безапелляционно произнёс – Я отдаю тебе дело Нарретдина в полное распоряжение, что хочешь с ним, то и делай, а Флоренталь не трожь, ни морально, ни физически!
Альберт выдернул руку – Не переживай, она мне уже не интересна, а за черножопого спасибо, не всё ещё я с него спросил!
Не оборачиваясь, Нуриев вышел, громко хлопнув дверью и таща за собой разбитого вдребезги Авеля.
– Говно какое, а, царское? – процедил сквозь зубы Орлов – О‑ох, придёт время, доберусь до тебя и до шайки твоей!
Спустив таджика в камеру, Альберт набрал номер Имагина, не здороваясь, спросил – Всё в порядке, бабло закинули?
– Да, тебя, кстати, Миха спрашивал, сказал поехал к Иванычу за камерой.
– Лады! – цокнул языком Альберт – Хорошие новости, брат, Петрович отдал нам дружбека, полностью. Я заскачу сейчас в кабинет, да за ордерами на новых фигурантов сгоняю, потом домой. Вечером всех жду у меня!
Завернув к своему кабинету, Нуриев вставил в замочную скважину ключ, повернул дважды, коридорную тишину разорвал громкий телефонный звонок.
Берт вздрогнул, волчьим нутром чуя прям, что не к добру – Да? – он понял сразу, что звонит Михаил – Ну говори, не томи, ты где?
– Дед представился и мне нужна твоя помощь!
Впервые в жизни Альберт Айдарович задал другу наиглупейший вопрос – Кому представился?
С виду спокойный и сдержанный Миха, истерично прошептал – Берт, кому представился, да почём я знаю, чертям наверное. Подох дед, напрочь, понимаешь, я жду тебя здесь, приезжай!
По спине поползли липкие мурашки, в услышанное верилось с трудом, стало жарко, нестерпимо жарко, даже душно.
Силовик расстегнул две верхние пуговицы, губы беззвучно прошептали – Жди, я еду! – ключ в замке повернулся в обратную сторону, так и не открыв святая – святых.
Быстрым шагом, почти бегом, Альберт добрался до дежурной части – Колёса свободные на стоянке есть? – он прохрипел это дежурному так, что тот, сняв фуражку, аж привстал.
– Так это, товарищ подполковник, два «уазика» только, и «газель», всё!
– Ключи! – перебил Нуриев – От «уаза», быстро!
Дежурный торопливо передал через окошко ключи, Берт рванул к стоянке. Мотор взревел, сорвав полицейский «бобик» на спринтерский забег.
МКАД был заполнен, едва давая возможность водителям двигаться со скоростью сорок километров в час. Альберт сосредоточенно взирал на дорожную полосу; минуты текли ужасно медленно, почти ползли. Не выдержав, Нуриев включил мигалку и выехал на тротуар, издав характерный, режущий слух, звук. Не одна пара водительских глаз обратила внимание на запрещённый трюк правил дорожного движения. До заимки «уазик» долетел за считанные минуты, в дом Альберт ворвался подобно стихийному бедствию.
Миха кивнул на баню – Там!
