Хамелеон
На работе ждал аврал: телефоны разрывались, из кабинета в кабинет сновали опера, коридоры околачивали адвокаты задержанных, а вход в здание, включая и запасной, оккупировали журналисты.
Герман Петрович приказал никого не впускать, собрав в собственном кабинете экстренное совещание – Коллеги, я, к сожалению, должен сообщить вам неприятную новость, тут такое дело, даже не знаю, с чего начать?
Альберт хищно сощурился, привстал – Короче!
– Звонили с ФСБ, хотят забрать дела по порту, говорят, что террористы и бандитизм – это их прерогатива, а мы своё дело сделали!
Нуриев взорвался, вскочив с кресла, закурил, начал нарезать по периметру круги – Хрен им, понял! – наложив одну руку на другую, Берт показал вполне понятную комбинацию – Какого дьявола, спрашивается, мы разрабатывали, рисковали, и в смешной, сжатый срок задержали и изъяли шеститонный товар, не считая всякой хрени с контейнеров, а? Тебя спрашиваю, с чего вдруг я и мои ребятки должны отдать такой лакомый кусище ФСБ, а?
– А чего ты орёшь? – невозмутимо поитересовался Герман – Ты думаешь я в восторге?
Нуриев стрелой метнулся к столу, взгляд его был зол и сосредоточен – А ты мне что, предлагаешь сидеть и улыбаться, да? Спасибо вам, добросовестные и хорошие дяденьки с ФСБ, что избавляете нас от столь объёмного бюрократического хлама?! Получите на блюде с золотой каёмочкой целое преступное сообщество, оружие, и две фуры с героином, а мы, середнячки, так, пешком в сторонке постоим, и посмотрим, как зарвавшиеся мордовороты под предводительством господина Ватрушева получат лавры и будут лыбиться в телеобъективы, типа мы крутые, целое ОПС задержали, наркотраффик перекрыли, и вообще мы белые и пушистые, и хлеб с икорушкой не за зря едим, да?! Я сказал, хрен им, а не две большие звезды на погоны!
– Успокойся, ещё ничего не решено! – в дверь громко постучали, и не дождавшись ответа, вошли.
Альберт стиснул зубы – Говоришь, не решено? Ваши кони тихо ходят, шеф!
В кабинет вальяжно ввалился замдиректора федеральной службы безопастности Лавров и двое коллег в штатском.
Лавров подошёл к Орлову и протянул полковнику руку – Здравия желаю, Герман Петрович, хорошо, что все в сборе!
Нуриев, скрестив на груди руки, усмехнулся – Момент истины пришёл, решай, начальник!
Лавров повернулся к Нуриеву и слащаво улыбнулся – Альберт Айдарович, моё почтение!
Берт шагнул к фээсбешнику так широко, что Орлов аж привстал.
Сжав влажную ладонь противника, Альберт дёрнул оппонента к себе – Моё тоже, Михаил Сергеевич, но не скажу тебе, что рад, скорее наоборот!
Лавров ехидно улыбнулся – Я тоже люблю тебя, подполковник, но приказ есть приказ! Давай, сдавай нам дела, подготовь задержанных и попрощаемся без ссор!
– Ксиву засвети, подписанную Ватрушевым, потом поговорим.
– Не вопрос! – выдернул руку Лавров – Держи!
Достав из кожанной папки лист, он торжественно вручил документ Альберту. Нуриев бегло пробежался взглядом по строчкам, на обороте чёртовой бумаженции действительно стояла гербовая печать федеральной службы и грандиозный росчерк Ватрушева.
Подполковник подошёл к Орлову – Видел? – Альберт судорожно сглотнул тяжёлый ком в горле – Внимательно прочитай и скажи мне, ты видел?
Герман Петрович молча прочитал злополучный приказ и вернул документ коллеге – Видел, но приказ есть приказ! Сдай, Альберт Айдарович, дела и не злись, одно дело делаем!
Нуриев ухмыльнулся, а после спокойно, без излишних драм и комментариев, просто‑напросто разорвал бумагу на четыре ровные части. Все присутствующие потеряли дар речи, Лавров как стоял с протянутой рукой, так и застыл на месте. Обрывки документа полетели бесполезными клочьями к ногам фээсбешника.
– А пока ты новую ксиву начеркаешь, я и переиграть успею! – Альберт бросил это, даже не оборачиваясь, громко хлопнув дверью, и оставив в душе у присутствующих бурю нерастраченных эммоций.
Лавров очнулся первым – Ну‑у, знаешь ли, Герман Петрович, это уже слишком! Что твой зам ненормальный себе позволяет, кто дал ему право рвать официальные наиважнейшие документы?
Полковник удручённо вздохнул – Знаю! И мало того, работаю с этим ненормальным, посему он и зам мой! Плюс, говорят, с минусом ладят отлично!
– Как прикажешь тебя понимать? – вскипел силовик – Твой подчинённый рвёт, когда хочет, и, какие хочет, документы, а ты потакаешь ему, так?
– Не так!
– Но Нуриев разорвал приказ, будто ненужные старые трусы, а это неподчинение и хуже того, попахивает саботажем!
– Тебе повезло! – Герман встал и направился к двери – Что он, ненормальный мой зам, не разорвал тебя, с него станется!
– Вам это с рук не сойдёт!
– До свидания, Михаил Сергеевич, а лучше пока! – Орлов открыл входную дверь и кивнул в коридор головой – Прошу!
Троица с вражеского фронта вылетела мгновенно, Миха вышел за ними. Он предполагал, что Альберт сейчас может быть только там, где содержались задержанные.
Да, Нуриев был внизу, одевал на грузина наручники и с ухмылкой поглядывал в испуганные его глаза. Альберт кивнул другу, троица вышла с заднего запасного входа, подполковник завёл мотор.
– Мы куда? – осторожно поинтересовался Резван – И где мой адвокат, я видел его в коридоре?! – кроссовер выехал на оживлённое дорожное полотно, подполковник молчал – Альберт Айдарович, я вас прощу, скажите, куда мы направляемся?
– Честно? – Нуриев даже не повернулся, голос его был словно металл, жёсткий и холодный – Ты действительно хочешь это знать?
– Да!
– Я везу тебя в лес, дружище, везу убивать, так как дело ваше хочет забрать федеральная служба безопастности, а мне это не на руку. Попросту мне не нравится то, что у меня из под носа уводят добычу. Я чистолюбив и не позволю задроченным доходягам, типа «шестёрок» Ватрушева, манипулировать мной и делать из меня мальчика на побегушках!
Миха достал из‑за поясной кобуры ствол, передёрнул затвор и положил руку на колено.
– А при чём здесь я? – дрожащим голосом ахнул Кушанашвилли – Я не понимаю!
– Нет тела – нет дела! – подытожил Альберт – Сам знаешь, так проще, и ты в итоге сэкономишь на адвокате, пышные похороны лучше впустую потраченных бабок!
– А почему я? – занервничал задержанный – Почему именно я, а не кто‑то другой?
– С чего ты взял, что я не затрону остальных, а? – Нуриев прибавил скорость – Тебя в лесу завалю, типа ты на следственном эксперименте драпу решил дать, а я не дал, других по камерам развешу, суицидных якобы, а кто останется, того забью до смерти, а в рапорте напишу, угрожали мне, мол, расправой, пытались ствол табельный отобрать, ну я и разошёлся по старой памяти‑то.
