Хамелеон

Обмотавшись полотенцами, любовники влетели на кухню. Поваром девушка оказалась превосходным, и всё то убранство, что выставила она на стол, почему‑то не удивило господина Нуриева. Он смёл прямо со сковороды две третей филейной тушки мяса, опустошил тарелку с овощной нарезкой, а между делом успел подцепить с противня несколько румяных поджаренных картофелин.

– Вкусно, благодарю! – усмехнувшись, произнёс Альберт – Готовить ты тоже научилась на панели? – взгляд его не отрывался от её малахитовых глаз.

– Меня научила бабушка, пока была жива, говорила пригодится.

– Пригодилось?

– Как видишь, тебе понравилось! – Мария облизала губы и замерла, мужчина не отрывал от неё взгляда, тщательно изучая каждое её движение.

Сердце трепетало, а пальцы чуть подрагивали, картина их совместного занятия любовью стояла перед глазами, и как ни странно, она желала продолжения.

Альберт откинулся на спинку стула, закурил – Не бойся! – улыбнулся он – Скажи, озвучь то, чего так желаешь, всё, абсолютно всё, написано в твоих глазах. Я разделяю твоё желание, Мария, подойди! – девушка, словно загипнотизированная, сидела и не двигалась, Нуриев затушил в пепелнице сигарету, бровь подполковника капризно приподнялась – Не заставляй меня повторяться дважды, встань!

Мария встала и неуверенно шагнула к полуобнажённому красавцу, голос её дрожал – Я боюсь не тебя, а себя, Альберт! – она приподняла руку и дотронулась до его скулы, нежно, осторожно провела по лёгкой небритости и подошла вплотную – Я испытала такие противоречивые чувства, что мне трудно справиться с ними. Это, как панацея, это как, попробовав неизведанного, сладкого, ты желаешь повторить попытку вновь, но не знаешь, чем чревато это будет для тебя, чем закончится? Я никогда раньше не любила и ни с одним мужчиной не испытывала того, что испытала с тобой, правда. Я боюсь, Альберт, боюсь, но жгуче желаю продолжения! Я не знаю, что будет дальше, боюсь разлуки и не хочу её. Всё это странно, непонятно, для тебя и для меня, но тем не менее это правда, но и тебя я боюсь не меньше своего чувства!

– Любовь и секс разные вещи, Мария! – Альберт усадил девушку на колени – Первое тяготит и обязывает, а второе даёт свободу и наслаждение. Две эти вещи редко бывают совместимы, а если и дружатся, то ненадолго, поэтому я предлагаю то, что могу дать – море порока и нирваны, разлука нам с тобой теперь не грозит, не бойся. Наша плодотворная работа принесёт плоды и вознаграждение – это я тебе обещаю, а сейчас просто не думай об этом, расскажи лучше о себе! – вполголоса попросил подполковник – Как ты оказалась на панели, и куда, чёрт возьми, смотрели твои родители?

– А у меня нет родителей, они разбились в Сочи, когда мне исполнилось шестнадцать лет.

– Прости! – Альберт повернулся к Марии лицом – Я не знал! – она смотрела на него широко раскрытыми глазами, и даже в полумраке силовик ощутил, что взгляд её суров и подавлен – Прости! – его губы коснулись важного лба – Согласен, я перегнул палку!

– Ничего! – она просунула руку под локоть, прижалась к телу и затихла.

Спустя мгновенье он понял, что Мария плачет, тихо, беззвучно, но плачет, чуть подрагивая в его обьятиях.

Альберт повернул девушку к себе лицом, склонился над ней – Если ты лишилась родителей в шестнадцать лет, то кто же стал опекуном?

– А ты как думаешь?

– Иван? – изумлению Нуриева не было предела – Ежов взял на себя роль твоего опекуна?!

– Я думаю досье на меня ты уже прочитал, оно хранилось у Ивана, значит там и находились документы на опеку!

Альберт прикусил губу – Да, бумаги у меня, но прочитать до конца не было времени. Не плачь, я постараюсь не причинить тебе боли, Мария, не обещаю, но постараюсь! – кончик его языка коснулся скулы и слизнул горькую солёную каплю – Верь мне, верь! – его шопот, дьявольский, проникающий в самые поджилки, убаюкивал, но крупицей подсознания она понимала, что Альберт – люцифер, готовый в любую минуту изменить курс направления, а страх её подавлен и растоптан его изощрёнными ласками.

Он гладил её по голове, нежно перебирая пальцами густые белокурые пряди, едва слышно она прошептала – Я верю тебе, а на панель привёл меня Иван Станиславович, когда мне было шестнадцать лет.

– Не понял! – Альберт пристально заглянул Королёвой в глаза – Причём здесь Ежов, он же был твоим опекуном?!

– А притом! – она говорила это спокойно, не прирываясь, словно на исповеди – Когда я закончила девять классов, мы с ребятами и девчонками поехали на дачу, в Барвиху – у Альберта ёкнуло сердце, в сознании всплыла дача бывшего начальника, и тоже в Барвихе – Выпили там! – продолжила Мария – И один, из моего класса, начал ко мне приставать. Я вначале обьсняла ему, что он обратился не по адресу, но бесполезно…

– И в итоге он всё равно изнасиловал тебя, да? – закончил, перебив девушку, Альберт – Так?

– Нет, не так! – повернулась к Нуриеву Мария – Меня изнасиловал Иван Станиславович, когда я в панике сбежала с дачи. Он шёл из дачного сельпо и я попалась ему навстречу, Ежов успокоил меня и утихомирил бежавшего за мной Тимура, а потом увёл к себе на дачу.

У Альберта скрипнули зубы, он знал и без подтверждения, что девушка не лжёт – экс‑начальник был тот ещё фрукт, особенно по части молодушек.

– Мы пили горячий чай с мёдом, он разговаривал и успакаивал, а после предложил выпить красного вина! – Мария сглотнула тяжёлый ком в горле и на мгновение замолчала – Мы выпили, а утром я очнулась в его постели, в крови.

– И что дальше? – в голосе Альберта прозвучали ледяные металлические нотки – Какая связь между изнасилованием и панелью? – Мария беспечно пожала плечами – Наверно никакой, просто Ежов нафотографировал меня в различных непристойных ракурсах, пока я была в отключке, и обещал выложить это директору школы и на всеобщее обозрение, а этого я позволить никак не могла, так как шла на красный диплом и собиралась поступать в университет.

– В МГУ, так? – уточнил вполголоса Нуриев – Ведь ты училась именно в этом университете?

– Да! – вздохнула девушка – И закончила его с отличием на факультете иностранных языков.

– А родители? – не мог понять подполковник – Ты что, не рассказала им о случившемся?

– Не успела! – опустила голову Мария – Они разбились по дороге из Сочи, папа и мама, я осталась в шестнадцать лет одна, и в детский дом ну никак не собиралась.

Теперь мозаика сложилась воедино, Альберт хлопнул себя по ноге – И Ежов пришёл тебе на помощь, взял каким‑то образом опекунство и тебя в интернат не отправили, да?

– Да, Иван обещал оплачивать мою учёбу и взял на себя все бытовые расходы.

Силовик ухмыльнулся – А взамен потребовал выйти на трассу?

– У меня не было выбора! – Мария всхлипнула – Да, я согласилась, моими клиентами стали люди из высших политических кругов, богема, как выражался Иван Станиславович, и на каждого из них у него был компромат, я знаю это точно. Он управлял «верхами», как марионетками, манипуляция у него получалась лучше всего! Ему было крайне удобно, иметь при себе шлюху, которая владеет четырьмя языками, не считая русского!

– Скажи мне, только честно, он прикрывал поставки героина из Чечни, ты знала об этом?