Хорошие жены
– Пожалуйста, не надо… это мое… – пробормотала Эми, не менее красная, чем рак.
– Неужели? Прошу прощения! Прекрасный экземпляр, не правда ли? – не растерялся воспитанный наследник Тюдоров, разглядывая животное с почтительным интересом.
Эми, быстро оправившись от потрясения, смело поставила корзинку на сиденье, со смехом сказав:
– Он будет еще прекрасней в салате. Жаль, вы его не отведаете, тем более, что на обед собирается компания очаровательных дам!
Эми с присущей ей проницательностью затронула две самые важные струны мужского сердца. Забавное недоразумение было забыто, уступив место приятному волнению и любопытству по поводу «очаровательных дам».
«Наверняка посмеются надо мной вместе с Лори, хорошо, что я этого не увижу!» – подумала Эми, когда наследник, откланявшись, сошел.
Дома она ничего не рассказала про встречу, даже обнаружив, что платье сильно испорчено подтеками соуса, который пролился в корзине в результате падения, сразу приступила к работе, еще более утомительной, чем накануне. К двенадцати часам все было готово во второй раз. Чувствуя интерес соседей к необычным перемещениям, Эми мечтала загладить вчерашний промах оглушительным успехом. Одолжив шар‑баран, она торжественно отбыла на станцию, чтобы встретить гостей и препроводить их к столу.
– Колеса стучат! Они едут! Выйду на крыльцо, чтобы встретить гостей! Надеюсь, все пройдет хорошо, бедная девочка так старалась! – сказала миссис Марч, приводя задуманное в исполнение.
Однако, взглянув на дорогу, она тут же вернулась в дом, и выражение ее лица было неописуемым – в большой карете сидела Эми в сопровождении всего одной гостьи.
– Бет, давай поможем Ханне убрать половину еды – глупо сажать одного человека за стол, накрытый для двенадцати! – воскликнула Джо, спускаясь на кухню – в спешке она даже не нашла времени посмеяться.
Эми зашла спокойная и безупречно любезная по отношению к единственной сдержавшей слово подруге. Мама и сестры исполняли свои роли не хуже артистов в театре, и мисс Эллиот нашла Марчей презабавными (они не всегда могли сдержать обуревавшее их временами веселье). Девушки весело отведали повторно приготовленный ланч, посетили сад и мастерскую, увлеченно поговорили о живописи. Эми распорядилась подать коляску (изысканный шар‑баран, увы, не пригодился) и прокатила подругу по окрестностям, затем, когда солнце село, «праздник закончился».
Со станции Эми вернулась утомленная, но спокойная, и увидела, что от злополучного «приема» не осталось и следа, кроме подозрительно поджатых губ Джо.
– Погода была подходящей для прогулки, дорогая! – сказала мама с таким уважением, как будто присутствовали все двенадцать приглашенных.
– Мисс Эллиот милая девушка, и ей все очень понравилось! – ласковей обычного заметила Бет.
– Можно взять немного торта? Мне пригодится, потому что постоянно заходят гости, а я не умею готовить такие вкусные десерты! – попросила Мэг.
– Забирай весь! Никто не ест сладкого, кроме меня, и он испортится! – ответила Эми со вздохом подумав, как щедро она потратилась, и как мало получила взамен.
– Жалко Лори нет! Он помог бы! – начала было Джо, когда они четвертый раз за два дня ели салат и мороженое.
От дальнейших замечаний ее удержал предостерегающий мамин взгляд. Трапеза продолжалась, и все героически хранили молчание. Миссис Марч, старательно подыскивая нейтральную тему, сказала:
– Древние, между прочим, тоже любили салаты. Как писал Ивлин[1]…
Мы так и не узнаем, что писал о салатах сей ученый муж, поскольку слова миссис Марч были прерваны дружным хохотом.
– Заверните остатки в корзину и отправьте семье Хаммел – немцы любят всякую мешанину. Лично я салаты больше видеть не желаю! И вам не позволю умереть от переедания только потому, что я была дурочкой! – воскликнула Эми, утирая глаза.
– Я и правда чуть не умерла, когда увидела, как вы сидите в большой коляске, словно два зернышка, а мама вышла встречать праздничную процессию! – выдохнула Джо, обессилев от смеха.
– Мне очень жаль, что все получилось не так, как ты задумала. Мы старались тебе угодить! – сочувственно сказала миссис Марч.
– Я довольна! Я исполнила задуманное, и не моя вина, что они не приехали – буду утешаться этим! – ответила Эми слегка дрогнувшим голосом. – Спасибо вам за помощь! А если вы хотя бы месяц не будете припоминать мне сегодняшний день, я буду еще больше благодарна!
Никто не припоминал, и даже не один месяц, однако слово «салат» с тех пор вызывало улыбку на лицах, а Лори вручил Эми на день рождения маленькую коралловую подвеску в форме омара.
Глава четвертая. Писательский путь
Удача неожиданно улыбнулась Джо, бросив на ее пути счастливую монетку. Конечно, не золотую, но никакие миллионы не сделали бы ее такой счастливой, как самая скромная сумма, заработанная собственным писательским трудом.
Раз в несколько недель Джо запиралась в комнате, облачившись в «писательский наряд» и «впадала в безумие», как она сама выражалась, полностью погрузившись в создание романа. «Писательский наряд» состоял из черного передника, о который она безбоязненно отирала перо, и также черного чепца, украшенного веселым красным бантом, который она надевала, чтобы волосы не мешали работе. Внимательные домочадцы судили о состоянии дел именно по этому чепцу. В периоды «безумия» они держались от Джо подальше, лишь изредка заглядывая в дверь и вопрошая: «Ну как, Джо? Есть вдохновение?» Иногда они не осмеливались спрашивать, а просто смотрели на чепец и действовали соответствующе. Если сей выразительный предмет одежды был надвинут на лоб, значит, работа шла полным ходом, в радостные моменты чепец залихватски сдвигался на затылок, а когда автора охватывало отчаяние – головной убор срывали с головы и швыряли на пол. Завидев чепец на полу, вошедший тихо удалялся, и, пока красный бант не начинал вновь раскачиваться над высоким лбом одаренной писательницы, никто не смел приближаться.
Хотя Джо ни в коем случае не считала себя гением, когда на нее находила охота писать, она отдавалась порыву целиком, без остатка, и проводила счастливые дни в любую погоду, ни в чем не нуждаясь и забыв о делах, в вымышленном мире, населенном друзьями, почти столь же реальными, как люди из плоти и крови. Она не смыкала глаз, еда оставалась нетронутой, ей не хватало ни дня, ни ночи, чтобы насладиться счастьем в эти благословенные дни – ради этого счастья и стоило проживать эти часы, даже если работа не приносила плодов. Вдохновение обычно длилось неделю или две, «безумие» заканчивалось, оставляя Джо голодной, сонной, злой или угнетенной.
[1] Джон Ивлин (1620–1706) – английский писатель, садовод и мемуарист. Автор книги «Винегрет, или Рассуждения о салатах» (1699).
