Хозяйка Шварцвальда
Поначалу тот день не грозил никакими неприятностями. Фауст позвал его в свою лабораторию прибраться. Убираться Кристоф не любил, зато любил саму лабораторию, которая делилась на три комнаты. В первой сушились травы там всегда пахло едко и по‑аптекарски. Во второй располагался атанор[1] и смешивались эликсиры. В этом помещении, где шкафы от пола до потолка были заставлены книгами и склянками, Фауст проводил больше всего времени. Третья же комната называлась стеклодувной. Ее открывали, когда Доктору требовались новые сосуды смешной формы: с вытянутыми носиками, круглые или напоминающие формой член.
В лаборатории Кристоф должен был подметать пол, убирать последствия алхимических опытов и протирать пыль со стеклянных сосудов. Обычно Фауст оставлял слугу без надзора, но однажды застукал, когда тот от любопытства едва не откупорил один из пузырьков.
– Стоять!
Кристоф от неожиданности дернулся и едва не выронил пузырек. Фауст сверкал глазами, и Вагнеру сделалось даже обидно. Ничего воровать он не собирался. Подумаешь, большая ценность! Блестящая жижа, которая перетекает смешно и странно. Ее даже на рынке не продашь! Вон те камни, похожие на серебро, и те выглядят ценнее…
В несколько широких шагов Фауст преодолел расстояние между дверью и учеником, осторожно забрал пузырек и поставил на место. Медленно выдохнул. Раньше Кристоф никогда не видел, чтобы господин злился, даже если он плохо начистил его плащ или забыл натереть жиром сапоги.
– Ты хоть знаешь, что это такое?!
Судя по резкой остановке после последнего слова, только природная сдержанность помешала Фаусту назвать Вагнера болваном.
Кристоф еще раз глянул на содержимое пузырька и не обнаружил ничего нового:
– Жижа.
– Это меркурий, первородная материя! Из нее происходят все металлы.
– И золото? – заинтересовался Кристоф.
Фауст улыбнулся, несколько смягчившись:
– Оно тоже. Тот, кто сумеет при помощи мышьяка или серы придать твердость этой, как ты выразился, жиже, сможет добыть золото.
– Так придайте!
Золотишко у Фауста водилось, это Кристоф точно знал. Доктор не бедствовал. Деньгами он распоряжался свободно, как человек, не привыкший думать о том, что они могут закончиться. Но если из какой‑то водички можно извлечь прибыль, грех этим не воспользоваться!
Однако Фауст лишь засмеялся и похлопал Кристофа по плечу. Рука у него была тяжелая.
– Мальчик мой, над этой задачкой бьются лучшие умы нашей страны. Возможно, однажды я найду способ это сделать.
– А если это пока не золото, так чего вы на меня орали?
Доктор нахмурился:
– Если ты откроешь крышку, меркурий улетучится. А я, знаешь ли, не привык разбрасываться своими запасами. И уж точно не хочу терять их из‑за кого‑то вроде тебя. Видишь того парня в углу? Это мой бывший прислужник, между прочим. Тоже совал нос, куда не следует.
– Врете вы все! Никакой это не ваш прислужник.
В углу лаборатории на жестком каркасе был закреплен скелет. В дни, когда уборка становилась совсем невыносимой, Вагнер вел с ним пространные беседы в перерывах между взмахами веника. Скелет слушал и помалкивал. Несколько раз Кристоф подолгу стоял у покойника, рассматривая тонкие белые кости. Одно из бедер было надломлено у самого основания.
[1] Алхимическая печь.
Конец ознакомительного фрагмента
