И все они жили в России

Через пятнадцать минут сержант был на месте. Врачи оказывали девочке первую помощь. Наживой негодяя стали серьги. Мочки ушей оказались порваны и отекли, шея и подбородок в крови. Жертву посадили в машину скорой помощи.

– Средь бела дня, да ещё так дерзко! – Павла переполнила злость. Найти преступника стало делом чести. Образ испуганной и окровавленной девочки не покидал мысли.

Громов понимал, что если вор быстро скрылся, значит, хорошо знал улицу. Описать нападавшего толком никто не смог. Длинный плащ и шестиклинка – единственное, что удалось узнать.

Домой сержант вернулся за полночь. Вошёл тихо. На столе стоял остывший ужин. Супруга пристально наблюдала, как муж ходит на цыпочках, чтобы её не разбудить.

– Ты не спишь. Почему? – Павел ощутил пристальный взгляд жены.

– Моего мужа нет в одиннадцать ночи дома, как я должна заснуть? – голос Веры дрожал.

– Случилось жуткое преступление, – он хотел объяснить всю серьёзность произошедшего.

– Каждый раз одно и то же! – по её щекам потекли слёзы.

– Пойми, преступник должен быть наказан.

– Когда нас поймут? У нас даже жилья своего нет, – Вера отвернулась и разревелась.

Павел обнял жену. Чувствовал, как тёплые слёзы увлажняли форму. Супруги долго не могли заснуть.

 

Четверг – любимый день Павла. В столовой подают пюре с котлетой. Он был любимцем поваров, которые чуть не стали жертвами бандитов. Вовремя оказавшийся рядом сотрудник доходчиво объяснил хулиганам, что за еду надо платить.

– Здравствуйте. Сержант Громов?

Павел осмотрел с ног до головы юношу, стоящего у стола. Видавшие виды потёртые ботинки, изношенный фартук, залатанный на скорую руку, и выцветшая фуражка красноречивее слов говорили о профессии. Очки добавляли интеллигентности. Внимание милиционера привлекли часы «Заря» на правой руке.

– Да. Приветствую вас, – он мысленно попрощался с обедом, подумав, что нужна помощь.

– Видел, как вы проучили хулиганов у аппарата с водой. Разрешите поблагодарить? – парень вытащил руку из кармана брюк.

– Разумеется. Я просто выполняю свою работу, – сержант встал из‑за стола. Мужчины обменялись рукопожатием, на удивление Павла достаточно сильным.

Милиционер подошёл к мойке, положил свой поднос к остальным немытым и остановился у зеркала причесаться. Чёрные волосы отдавали сединой и нервами у висков. Поправив фуражку, направился к машине.

Павел весь день провёл за рулём. Ничего экстренного по рации не передали, лишь мелкое хулиганство и безбилетники. Дело о девочке с серёжками стояло якорем.

До дома остались две улицы. Громов, будто что‑то предчувствуя, медленно ехал, оглядываясь по сторонам. Из арки, ведущей во двор, раздался резко оборвавшийся крик.

Не заглушив машину, Павел бросился на помощь. Свет уличного фонаря не доставал до арки. Из темноты доносились звуки борьбы.

– Стоять, милиция! Стрелять буду! – сердце милиционера билось, как отбойный молоток.

С плачем на свет выбежала девушка в порванном платье и с растрёпанными волосами. По шее стекала кровь.

Громов водил пистолетом, не понимая, где преступник.

– Сдавайся! Тебе некуда бежать, – Павел старался дышать тише, прислушиваясь к звукам.

Острая боль. Звук бьющего стекла. Это последнее, что произошло прежде, чем потух свет в глазах милиционера.

– Не сегодня, сержант! – прозвучал насмешливый басовитый голос.

Проснулся Громов уже в госпитале от ужасной головной боли. Супруга, прикрыв ладонями лицо, сидела у кровати.

– В‑е‑е‑ера‑а… – он еле выговорил потрескавшимися сухими губами.

– Паша… Я сразу приехала, как узнала. Ну что за работа у тебя? А если бы он тебя убил? Не о себе, так подумай хоть обо мне. Героями не становятся, ими умирают. А мне муж нужен, – Вера разрыдалась. На плач подошёл дежурный врач.

– Пожалуйста, идите домой. Он получил колото‑резаную рану и сотрясение средней степени тяжести. Ему необходим покой, – доктор проводил супругу пациента к выходу.

На пятые сутки сержант смог встать. В зеркале на него смотрел незнакомый человек. Отёкший левый глаз размером с игольное ушко казался расщелиной между веками. Швы пульсировали от середины лба до виска.

«Знатно приложились», – прошептал Павел, с трудом покачивая головой.

Громов, несмотря на запрет, покинул госпиталь. Даже устрашающие прогнозы травматолога его не остановили. Жена, коллеги и бабульки на лавочке обрадовались возвращению Павла. Все попытки начальства оставить его на больничном оказались тщетны.

Преступник совершил ещё пять нападений. Это лишь усилило головные боли Громова. Коллегам не так много удалось узнать со слов жертв. Среднего телосложения, физически сильный. Время нападений ночное, вечернее. Добычей преступника становились ювелирные украшения и содержимое бумажников.

Рассматривая фотографии потерпевших, обратил внимание на отличительную черту. Гематомы и кровоподтёки находились с левой стороны лица, шеи, рук. Павел не мог просто сидеть и перебирать бумаги. Закрыв кабинет, он направился на места преступлений.

Громов не рискнул садиться за руль и воспользовался общественным транспортом. Все нужные ему улицы находились на пересечении двух районов. Лица, так или иначе попадающие под подозрения, уже опрошены и имели железное алиби.

Казалось, преступник водил сотрудников за нос. Находясь у всех на виду, играл с ними в прятки.

– Сержант Громов. Добрый день, – Павел обернулся, вглядываясь в лицо человека и перебирая в памяти места, где они могли встречаться.

Дворник обронил метлу. Наклонился за ней, и с лица парня упали очки. Сержант успел поймать их в сантиметрах от брусчатки:

– Пустая оправа?

– Да, привыкаю к очкам, – парень быстро их надел, взяв из рук милиционера.

– Вы серьёзную травму получили при задержании преступника?

– Ничего серьёзного, издержки профессии.

– Ладно, мне надо идти, ещё две улицы убирать. Рад был вас увидеть, выздоравливайте.

Мужчины пожали руки при расставании.

За день сержант обошёл места преступления в попытке найти хоть какую‑то зацепку. Ничего. Громов вернулся домой в одиннадцатом часу вечера. Тишину комнаты нарушил голос Веры, лежащей в кровати.

– Всё думаешь об этом неуловимом бандите? – на удивление Павла, она говорила спокойным тоном.