Имитатор. Книга четвертая. Охота на охотника

– Да ну! Мало ли! Тоже мне – секрет. Дверь чуть не от входа видно, на двери русским по белому написано, что тут находится – это чтоб с туалетом не путали, а то раньше бывало. Так что кто угодно мог знать. Иногда клиенты заходят, просят удалить что‑нибудь. Иногда частные сыщики – этим наоборот, ясен перец, хочется какую‑нибудь запись добыть. Ну там еще ревнивые мужья или жены, журналисты опять же… Пульт‑то на проходе, дверь не всегда закрыта, видно, что тут находится. А если вы про кто мог зайти и спереть… ну… да, невелика сложность. Я ж тут как пришитый не сижу.

– И дверь не запираете? – удивилась Арина. Удивилась не столько тому, что дверь остается открытой – вон у них, бывает, даже следователи, выходя из кабинета, дверь не запирают, а уж тут‑то! – сколько тому, как легко Вадим в этом признался. Даже сам словно бы удивился:

– Да на кой ее запирать! Тут же нет ничего ценного. Аппаратура каменного века. Да и тяжелое тут все. Диски? Кому они нужны! Ну кроме частных сыщиков и ревнивых жен. Но сегодня вроде никого такого к нам не появлялось, – он пожал плечами, кинжалы и черепа на футболке колыхнулись.

Аппаратура каменного века, какая прелесть! Арина представила неандертальца в алых отблесках костра из‑за спины, вглядывающегося в гранитный монитор, мистическим способом воспроизводящий картинку с входной камеры наблюдения – кто там в гости пожаловал, не из враждебного ли племени? Вырвавшийся смешок замаскировала скептическим хмыканьем:

– Кому‑то, значит, понадобились…

– Ай, бросьте! – Вадим крутанул бритой головой так энергично, что закачался болтавшийся в ухе череп. – Говорю же – уборщица, сто пудов. Она у нас… – он покрутил пальцами. – Такая… Видите же, все перепутано, наверняка она по‑своему порядок наводила. С нее станется. То вилки из розеток повыдергивает, а то и шнуры системные – типа иначе швабра у нее застревает. Диски могла просто уронить, а после рассовала куда придется. Так что, может, и не пропала запись, наверняка найдется еще.

– Все сегодняшние утренние записи на одном диске?

– Да нет… Каждая камера на своем. Я ж говорю, никуда она не пропала! Потому что вот, от входа‑то на месте! И кухонная найдется, я вам сразу и…

– Давайте хоть входную посмотрим, – перебила Арина.

Дама, заказавшая приватный танец на странное время двенадцать тридцать, вошла в клуб без трех минут назначенное время. Чуть выше среднего роста, несмотря на просторное пальто видно, что стройная, подвижная. Нестарая – походка легкая, упругая, наводящая на мысль не то о подиуме, не то о балетном зале. Темное пальто, голову и плечи скрывает гигантский мягкий шарф. В дверь впорхнула так, что лица не видно, хотя…

– Стоп, – скомандовала Арина.

Похоже, это был единственный кадр, где можно было видеть лицо. Правда, вполоборота. Плюс гигантские темные очки. Да, вряд ли с этого кадра будет много толку. Ну да, яркий крупный рот виден очень хорошо, но нарисовать помадой любую форму – пара пустяков, так что и губы могут в реальности быть совсем другими. А кроме них из‑за шарфа и очков ничего не разглядишь. Кусочек носа только. Маловато для опознания.

Спустя четыре с половиной минуты дама прошествовала в обратном направлении – все в том же пальто, шарфе и темных очках в пол‑лица.

– Вадик, я… Ой, а чего это вы тут? – в дверь просочилась щупленькая остроносенькая девица, судя по бордовой жилетке с бейджиком, одна из официанток. Вадим сделал ей страшные глаза, вали, мол, не до тебя, но девушку это не остановило. – Ой, а вы следователь, да? Вы Филькиного убийцу на камерах смотрите? Ой, а я эту тетку знаю! – она наклонилась к монитору, на котором висел стоп‑кадр: окутанная шарфом дама в гигантских очках.

– Она тут раньше бывала? – осторожно, боясь спугнуть столь важную свидетельницу, спросила Арина.

– Ну да, – девица равнодушно кивнула. – Рот, правда, у нее поменьше, но шарф такой же, нежный такой, темно‑зеленый, очень красивый, и заматывает она его так же, и очки такие, ну и вообще. Это та, которая в Филиппа как кошка втрескалась, проходу ему не давала. Сядет у самой сцены и пялится. Хоть из пушки над ней стреляй, не услышит.

Золото, а не свидетельница! Хотя… бывают такие, которые готовы что угодно сказать, лишь бы в центре внимания оказаться – глядите, какая я информированная персона! Эта… что там у нее на бейджике? Альбина? Вот уж менее подходящего имени не придумаешь… эта Альбина вроде не из тех, кто на ходу сочиняет, но все же…

– А приватные танцы она заказывала? – уточнила Арина.

Остроносенькая нахмурилась:

– Вроде да… Или нет? Чего‑то я даже и не знаю. Если заказывала, то редко. Это ж какие деньжищи!

Честное слово, она так и сказала – деньжищи. Да, похоже, не выдумывает ради привлечения внимания, а говорит о том, что ей действительно известно. Вон как сказала «не знаю» – легко, равнодушно. Теперь остается понять, что в ее рассказе факты, а что – личные домыслы. То есть что она видела собственными глазами, а что – выводы, которые она из увиденного сделала.

– Почему вы думаете, что она была в Филиппа влюблена?

– Ну так пялилась же! – воскликнула та.

– Вообще‑то сюда именно за этим и приходят, разве нет? – Арина недоверчиво приподняла бровь – слегка, чтобы не отпугнуть, а наоборот, побудить к выкладыванию еще каких‑нибудь «доказательств».

Но Альбина несколько сникла:

– Это да. Они все на Фильку как ненормальные пялились.

– Вы его не любили? Филиппа?

– Почему это? А, типа почему я не рыдаю, как Светка? Ну так не всем же от него на сопли исходить. Не, он нормальный парень был, хоть и красавчик. Простой такой, как валенок. Вот, говорил, заработаю, в деревню уеду, дом построю, сад разведу. В деревню! С ума сойти! Представляете, его бабы глазами прям поедом едят, бешеные бабки за приват платят, а он в это время про гусей каких‑нибудь думает. Умора.

– Да, забавно, – согласилась Арина. – Ну так что насчет вот именно этой дамы, про которую вы решили, что она влюблена? Она как‑то по особенному пялилась?

Остроносенькая нахмурилась и вдруг торжествующе заявила:

– А еще я их однажды в коридоре видела! Она такая вся в соплях, типа истерика, а он ее вроде утешает, типа ну не надо, ну успокойся, а у самого на морде написано, ну когда ты типа уже свалишь. Конечно, она в Филю втюрилась!

– И кто она такая? – без особой надежды поинтересовалась Арина.

– Почем я знаю? – девица дернула плечиками. – Вон у Светки спросите, может, она знает. А может, Филя эту тетку в блокнотик свой записал. Он вроде всех записывал. Такой блокнотик у него смешной.

И эта туда же – про смешной блокнотик.

 

* * *