Имя шторма
– Ее волосы, кожа, глаза… и говорит странно. А может, пришлая и вовсе вёльда?
Мужики втянули воздух и разом склонили головы, прищурились, как стая диких волков.
Я покосилась на воду, решая – нырять прямо сейчас или повременить. Одно ясно: кем бы ни были эти вёльды, но лучше мне не представляться одной из них! Да и о Конфедерации лучше помалкивать. А то вдруг это еще хуже, чем быть вёльдой? Что‑то мне подсказывает, жители фьордов не жалуют затуманных гостей. Если ильхи столетиями скрывали свой мир от Конфедерации, то вряд ли будут рады незваной чужачке с той стороны.
– Я не вёльда! – максимально честно сказала я. Еще знать бы, кто они такие.
– Так откуда ты?
– Я… издалека! – пробормотала, нервно пытаясь припомнить хоть одно название. А ведь капитан хёггкара что‑то такое говорил, вот точно… как же оно… – Из Гараскона! Я из Гараскона!
Кто‑то из ильхов фыркнул.
– Гараскон? Это тот, что за Бурым лесом? Ох, дикий край. Кажись, старый Дюккаль из Гараскона? А нет, он из Гравера…
Мужики немного поспорили, решая, откуда взялся неведомый мне Дюккаль. Я же украдкой покосилась на своего спасителя. И наткнулась на острый, внимательный взгляд.
Торферд‑медведь наклонился, всматриваясь в мое лицо.
– Видать, когда твои мамка с папкой над тобой трудились, рядом звали два хёгга, один был черный, а другой – белый! – прогудел варвар. – Потому ты такая и получилась! Разномастная!
Кто‑то расхохотался, другие принялись жарко доказывать, что не может такого быть, и дитя рождается с метками одного лишь риара, а никак иначе. Обсуждение сопровождалось откровенными намеками, которые тоже вызывали общий хохот.
Я молчала, потому что снова ни черта не понимала. Какие риары? Куда звали? Зачем? Но напряжение, грозящее закипеть и взорваться, схлынуло, теперь ильхи улыбались и не казались зверьми, готовыми меня сожрать.
– Как ты оказалась в воде, дева? Свалилась с хёггкара?
– Сама она спрыгнула, – произнес мой спаситель, по‑прежнему внимательно рассматривая меня.
И от его острого взгляда захотелось куда‑нибудь спрятаться. И снова волна коснулась меня изнутри…
«Поплавай со мной…»
Ильх нахмурился и отвернулся.
– Так чем ты заплатишь долг, лильган? – ожил «медведь». – Отдать долг спасителю – это дело чести. Перворожденные сурово накажут всякого, кто не заплатил за свою жизнь. Все это знают. И того, кто спас, ничего не взяв в уплату – тоже. Тебе есть чем отблагодарить за свою жизнь, дева? Может, у тебя припрятано что‑то ценное?
Хорошо бы. Проклятые соотечественники могли бы и разориться на какие‑нибудь бусики. Эх… Увы, сейчас у меня не было даже обуви, не то что драгоценностей.
Мой спаситель‑хёгг молчал. И на меня не смотрел, словно его вообще не интересовал этот вопрос.
– У меня ничего нет… И я… Я не знаю! – вконец растерявшись, пробормотала я. От произошедшего кружилась голова. А еще болели все мои синяки и ссадины.
– Ты просила спасти тебя, а платить не хочешь, – с колючей насмешкой протянул беловолосый Эйтри. – Какая неблагодарная попалась дева. Что Хвален‑стяг делает с неблагодарными? Может, на шатию ее?
Ильхи снова радостно ухмыльнулись, чем вконец меня обозлили.
– Да ни о чем я не просила!
– Как же? – обернулся безучастный до этого хёгг. – Сама шептала: помоги мне, спаси. Волна принесла мне твою просьбу, я услышал и поднялся со дна.
Я моргнула. И тут поняла! Я молила воду, но мои слова услышал морской змей, затаившийся в глубине! И принял на свой счет. Вот же гадство! С другой стороны, этот ильх, кем бы он ни был, действительно меня спас. Вытащил из смертельного течения. Если бы не он, я сейчас не стояла бы здесь, не дышала и не ощущала боль побитого тела, доказывающую, что я все еще жива. Я бы лежала на дне и кормила собой рыб.
Брр.
И я не настолько испорчена, чтобы не понимать всего этого.
– Я тебе благодарна, – слегка запнувшись, сказала я. В конце концов, с толпой злых мужчин лучше не спорить. – Я от всего сердца благодарна! Но… Я… я готова отработать свой долг! Я могу убирать или готовить!
– Мне не нужна кухарка, – ровно произнес он. – И вряд ли ты умелая прислужница, слишком руки у тебя мягкие. Что ж, я тебя услышал, лильган. Думай, чем сможешь отдать долг. Время тебе – до заката. А пока – идем. Сегодня ты моя гостья.
Резко развернувшись, словно потеряв ко мне всякий интерес, ильх вышел из грота.
Торферд Коряга укоризненно пощелкал языком.
– Зря ты обидела Шторма, дева. Ой зря. Да еще такими словами… Даже мне гадко. Поплавала бы с ним, уважила, что стоило‑то? Нравится нашему хёггу с девами плавать, природа у него такая! Он тебе вообще честь оказал, а ты! Не каждый сунется в Белый Ёрмун, чтобы спасти чужую шкуру. Да что там! Никто не сунется.
– Почему ты зовешь его Штормом? – прошептала я.
– Так его все так зовут. Шторм он и есть, – очень «понятно» пояснил человек‑медведь.
И продолжая качать головой и что‑то бухтеть, Торферд указал мне на выход. Я вцепилась в мех плаща и двинулась следом. Шторм, значит… Хуже не придумаешь.
Шторм – это то, что однажды уже сломало мою жизнь и меня. То, что почти уничтожило.
И я точно не позволю этому повториться.
Глава 6
За гротом вилась узкая тропинка. С одной стороны ее подпирала скала, с другой – кедры, сосны и густой можжевельник. Земля шелестела сухими листьями и иголками, колющими мои босые ноги. Ботинки‑то остались в воде фьорда, а новые мне никто не выдал. Но я шагала молча, поглядывая по сторонам. Ильхи растянулись цепочкой, идти по тропке можно было лишь по одному. Позади меня топал и сопел громила Торферд, так что я старалась быстрее переступать ногами и не спотыкаться. А то если такой здоровяк ненароком на меня наступит – раздавит и не заметит!
Шторм ушел вперед. Несмотря на хромоту, двигался он быстро и уверенно. Кажется, он и правда забыл о спасенной деве.
Но стоило мне об этом подумать, как ильх обернулся и махнул мальчишке‑угольку, который первым заглянул в грот.
– Брик, отдай деве сапоги, – велел Шторм. – А то она исколет свои нежные пятки и сляжет на несколько дней. И кто мне тогда отдаст долг?
Ильхи рассмеялись, юный Брик поспешно стянул обувку и сунул мне. На Шторма он смотрел как преданный щенок и, кажется, готов был прыгнуть с утеса по одному лишь слову светловолосого варвара.
