Инволюция
Новая хозяйка поместья оказалась на редкость плодовитой. Первая же беременность принесла девятерых детей. Росли они невероятно быстро и уже к трем годам могли читать, считать и даже играть на музыкальных инструментах. Одаренные с детства, каждый стремился приумножить богатства семьи, пополняя залы репродукциями картин и драгоценностей, а затем, сочетавшись браком с родом не менее колдовских кровей, пустить корни на долгие века. Да… Те, кто жили в здешних землях, обретали удивительное долголетие и устойчивость к болезням, косившим в ту пору тысячи. К слову, из всех Ван дер Брумов лишь старшая дочь покинула эти места, так и не вернувшись в родительский дом. Она выбрала шумную и активную жизнь столицы, еще не зная, что очень скоро ее тихий Ливингстон Бэй окажется в центре внимания журналистов.
Почуяв в начале 80 х годов тенденцию к механизации, Ван дер Брум решился основать так популярную в те времена фабрику, но не ткацкую, а по производству кошачьего корма. Местом строительства был выбран Утес Молний. И неспроста. Учеными мужами было предложено использовать грозы на нужды электричества. Хотя природная стихия не раз сжигала строительные леса и даже самих рабочих, механизм получения энергии был отлажен, а производство запущено.
Мыслимо ли! Маленькая деревушка превратилась в фабричный городок, набирающий обороты с каждым днем. Сюда даже планировали прокладывать железнодорожное сообщение, причем через главные путевые артерии страны! Чудесные были годы. Но длились они недолго. Все имеет конец, и даже время однажды закончится. Череда неудач и неблагополучных событий привели нас к тому, что ныне о Ливингстон Бэй знают только перелетные птицы. И то видят его лишь с высоты небес.
Смерть Джедедии пришлась на холодный декабрь 1924 года. Его уход потянул за собой целую вереницу несчастий. Началось все с чудовищного шторма. Причал, судна, лодки, сети – все смыло в глубины моря. Десятки домов на набережной были затоплены, а маяк и вовсе ушел под воду. По сей день он остается в пучинах моря. Вряд ли оно когда то отпустит свою жертву. Только если у сов зацветут хвосты[1], ха ха! О, а вы знали, что если привязать лодку к берегу или поставить сети, то их унесет за горизонт всего за пару часов? Интересная аномалия, не правда ли? Ко всему прочему, не рекомендую рыбачить в здешней бухте. Редко кто выбирается на сушу после подобной дерзости. По крайней мере, живым.
Огромная, питающая город отрасль рыболовства потерпела крах. Временной заменой ей стала охота. Но и она быстро угасла. Жарким летом того же года часть лесной дичи подохла от неизвестной заразы. Охотники в ужасе находили мертвых птиц, оленей, уток, зайцев и прочее зверье. Их мясо было до жути жестким, как подошва. Да и вкус так себе. Выжившие животные мутировали в уродливых тварей, нападающих на любого, кто окажется в Темном, а ныне Проклятом Лесу. С острыми когтями и зубастыми пастями из жертв они стали палачами. Но охота не прекратилась. Лучше так, чем помереть с голоду. К слову, кролик, которого вы сейчас едите, некогда скакал по лесу на шести ногах, периодически цепляясь рогами за кустики. Приятного аппетита.
Ни о какой железной дороге не могло больше идти и речи. По Ливингстон Бэй потянулись зловещие слухи о проклятии, оставленном Джедедией в «подарок» потомкам. Людей охватила паника, ведь покинуть эти края живым не получилось бы. Моряки, что раньше хоть на время могли уплывать из злосчастного города, оказались отрезаны от других берегов бушующими волнами, а торговцы – лесной полосой, кишащей исчадиями ада. Единственная запасная дорога через болотные пустоши была ненадежной. Грузовики то и дело уходили на дно, а люди исчезали, как только на топь опускался туман. Огромная крышка невидимой ловушки захлопнулась, и следующими, кого коснулась невидимая рука смерти, стали жители Ливингстон Бэй.
Дождливым осенним днем в стенах тогда еще вовсю функционирующей фабрики произошло массовое убийство рабочих. Никто толком не знает, как это случилось. А те, кому довелось расследовать дело, так и не смогли рассказать об ужасающей истине, которую они узнали. Забившиеся в каморках и укромных уголках, следователи издавали нечленораздельные звуки, перекликаясь визгами и криками. Несколько крепких нервами ребят, выносивших трупы, сохранили рассудок, но держали рот на замке. Будто одно лишь упоминание тех событий могло вызвать неведомое существо обратно, чтобы закончить начатое.
Вижу, вы слушаете меня внимательнее, чем раньше. Думаю, стоит рассказать об этом инциденте подробнее. Накануне, перед происшествием, у завода кончились запасы мяса, необходимого для производства корма. Склады пустовали, а новые поставки ожидались не раньше чем через неделю. Пришлось распускать рабочих по домам и ставить на «стоп» конвейерную ленту. Вот только утром следующего дня фабрика вновь открылась. Черный смог повалил из труб, не давая дышать прохожим и заволакивая солнце. Удивленные рабочие устремились к воротам здания, радостно переговариваясь. Они переступили порог завода и больше не вернулись.
Но один из грузчиков проспал. Он явился на фабрику только к обеду. Это спасло ему жизнь, но, к сожалению, не рассудок. Он был удивлен, обнаружив на складе огромные куски аккуратно упакованного мяса, завернутого в белоснежные обертки. Но куда более его поразила гнетущая тишина, не нарушаемая оживленными голосами и лязгом инструментов. Все словно испарились в одно мгновенье, оставив огромного железного монстра работать самого по себе. Сколько он ни пытался звать товарищей, ответом был шум установок и свист пара, вырывающегося под давлением из щелей труб.
Обескураженный и напуганный, грузчик спешно отправился назад. Но на полпути через сортировочный цех его взгляд приковали туши мяса на крюках, что не спеша поочередно подавались внутрь обрабатывающего отсека. Что то в них приковало внимание, заставив вглядеться. В следующую секунду из его горла вырвался вопль ужаса. Бедный грузчик, констебль, местный главврач, мэр и некоторые, согласившиеся прийти по своему незнанию, потом долго не могли отойти от шока. Даже местные газеты обошлись кратким очерком и списком жертв, не решаясь поведать подробности. Абсолютно ненужная цензура, как я считаю. В маленьких городках, подобных этому, у каждой стены есть рот и уши, хи хи.
Думаю, вы уже догадываетесь, что они увидели на тех железных крюках. Людские тела с содранной до мышц кожей и отрубленными головами. Часть готового человеческого фарша была упакована в баночки с кормом и готова к доставке. Те же несчастные, кто не успел попасть под тесак неведомого монстра, валялись большой кровавой кучей. Со снятой кожей, вывернутыми внутренностями, разорванными сухожилиями и раздробленными костями. Голые, грязные, с гримасой невообразимой боли, навсегда запечатленной на их лицах, они представляли собой жалкую пародию на скот, готовый разойтись по цехам. Кто сотворил с ними это? Неизвестно. Несколько существ или одно, очень мощное и злое, не имеющее права называться человеком, проникло на завод и ушло оттуда незамеченным, оставив после себя след из обезображенных трупов.
Трудно описать, какой начался хаос. Город наводнил ужас. На Площади Пяти Столпов собирались разъяренные толпы людей. Они требовали дать им свободу, что отнял у них Джедедия много лет назад. На счастье Ван дер Брумов, треть населения состояла из их приспешников – таких же ворожей и магов. Быстро подавив недовольство, они собрались в родовом поместье и целую ночь решали судьбы людей. Вердикт был следующий: каждый, кто хочет покинуть Ливингстон Бэй, имеет на это три дня. Но вернуться у них больше не будет возможности.
[1] Польское выражение «когда совиный хвост зацветет» по смыслу эквивалентно нашему «когда рак на горе свистнет».
