Инволюция

Все заканчивается быстро. Занесенную над головой чашку Агата медленно опускает в раковину. Миллиарды жужжащих, как пчелы, мыслей носятся по закоулкам воспаленного мозга, но недолго им остается жить. Агата захлопывает окно. Толку от гнева мало. Тратить ценную энергию – еще бессмысленнее. Разум должен оставаться чистым и готовым в любой момент окунуться в научные изыскания. Обилие грязи подсказывает перенаправить ресурсы на более необходимую работу. Физическую.

Следующие дни Агата проводит в компании с метлой и шваброй. Уборка затягивается из за отсутствия у нее каких либо познаний в наведении домашнего уюта. Агате больше нравится работать мозгами, чем соскребать грязь с половиц. Не самое крепкое здоровье заставляет каждые полчаса открывать окна. Пыль, кажется, пытается задушить ее в новообретенном доме. По ощущениям Агаты, за несколько дней она выгребла из дома пару стогов паутины, тонну грязи и целое облако пыли, что могло бы покрыть собой район столицы.

Но стоило ее страданиям окончиться, как незаметно подкралась скука. За время уборки Агата не обнаружила ничего, что могло бы распалить ее любопытство. Даже полустертые пентаграммы с въевшимися бурыми пятнами на полу не пробуждали интерес к проводимым в доме нечестивым обрядам. Книги, привезенные бывшим хозяином, оказались на редкость занудными. Помимо них, другого развлечения в доме нет. Связь и интернет не работают, так что привезенный нетбук оказывается бесполезным. Агата несколько раз пытается усадить себя за редактирование уже готовых статей, но не может сосредоточиться: всплывают воспоминания о днях, проведенных с Уильямом в лаборатории.

Клок Холл стоит среди душистых луговых трав, окруженный четырьмя домами. Будто отражения, они в точности повторяют каждую деталь центрального строения. Отличается только степень запущенности. У одного из домов сгорел второй этаж. Другой хвастается проломленной стеной в ванную комнату и заржавевшими водопроводными трубами. Из окон третьего выглядывают мелкие деревца, пробивающие дощатый пол дома. Четвертый, наиболее сохранившийся, отгородился от мира заколоченными окнами и сложенными во дворике штабелями сгнивших бревен.

Создается впечатление, что сейчас, кроме Агаты, здесь никто не живет. Иной раз она замечает расплывчатое лицо в окне одного из соседних домов, но оно быстро исчезает, оставляя гадать: не показалось ли? Но Агата не стремится проверять подозрения. Мать четко внушила ей: «Не покидай дом ни при каких обстоятельствах. Никто тебе не поможет в случае опасности». Агате ничего не остается, как следовать этому правилу и медленно покрываться плесневелой корочкой безделья.

День и ночь над городом висят тяжелые свинцовосерые тучи, повергающие в уныние. Кажется, в этот отрезанный от всего мира край даже солнце не заглядывает. Апатичная атмосфера заставляет бездумно пялиться в потолок, а тишина, такая непривычная для городского жителя, действует на нервы. По дороге сюда Агата не потрудилась разглядывать проплывающий за окном пейзаж города. Отчасти из за тревожных мыслей, а в основном из за убеждения, что пробыть ей здесь придется не больше недели. Но вот неделя подходит к концу, а друг отца, обещавший приехать с новостями из столицы, так и не появляется.

 

* * *

 

– Дыра. – Опираясь на подоконник, Агата уныло взирает на поднадоевший пейзаж. – Мертвый край.

Луг огорожен с четырех сторон. В северной и южной части виднеются кирпичные стены. За ними – небольшие домики. По остальным двум сторонам тянется кованое ограждение и деревья с шумящими на ветру кронами. Между особняками пролегает асфальтовая дорожка с трещинами и ухабами. Петляя, она прерывается то песочной насыпью, то мелкой галькой. Ее конец теряется в северной стороне, среди выдержавших натиск времени строений. Именно на этой дороге и появляется фигура первого живого человека, которого Агата встречает за неделю.

Повинуясь внутреннему чутью, она задвигает шторы, но от окна отходить не торопится и с интересом разглядывает странного гостя сквозь полоску света. Женщина лет тридцати в окружении стаи черных воронов решительно направляется в сторону ее дома. Неуклюже перепрыгивая через ухабы, она проваливается то в одну, то в другую яму и, извозившись в грязи, выбирается обратно на дорогу. Пернатые друзья не отстают от своей спутницы. Их угольные крылья скрывают фигуру и черты лица женщины.

Неожиданно незнакомка сворачивает с дорожки к дому с заколоченными окнами. «Хозяйка? Гостья?» – Агата перебирает в голове всевозможные варианты, пока фигура не останавливается. На секунду в кружащей черной массе появляется брешь. Лицо женщины повернуто в ее сторону. Агату прошибает дрожь. Налетевший из ниоткуда поток холодного ветра обдает щеки. Агата отшатывается от окна. Несколько секунд медлит, не зная, что предпринять. Любопытство побеждает тревогу. Врожденная тяга к неизвестному берет верх над здравым смыслом.

Присев на корточки, Агата подползает к окну. Медленно вытягивая шею, она всматривается вдаль. К ее облегчению, женщина потеряла всякий интерес к КлокХоллу. На подступах к заколоченному дому она изо всех сил вырывает из хулиганских лап репейника свою длинную юбку. Выиграв поединок, незнакомка злобно вытаптывает растительность. Затем принимается отцеплять остатки колючек вместе с кусочками порванной ткани. Закончив с наведением красоты, заходит в дом. Из за чернокрылого вихря Агата не сумела разобрать, стучалась женщина или воспользовалась ключом.

С того дня незнакомка постоянно наведывается в заколоченный дом. Другого развлечения у Агаты нет, и, вооружившись запылившейся книжкой, она проводит у окна все время. Приходит женщина рано утром. Уходит под вечер. И каждый раз пристально поглядывает в сторону дома, где живет Агата.

Что же останавливает фигуру в черном ореоле воронов наведаться к соседке? Слух о новой жилице Клок Холла уже должен был облететь маленький городок минимум дважды. Изо дня в день Агата изводит себя сомнениями и догадками. Мысли о преследовании и скором обнаружении лишь усугубляют тревогу. Человек отца так и не приехал. Дурное предчувствие поселяется в груди, заставляя Агату неизменно откладывать книгу и задумчиво тарабанить ногтями по подоконнику. Ощущение чего то плохого усиливается в конце второй недели ее пребывания в Клок Холле. Женщина не появляется. И на следующий день ожидание у окна тоже проходит впустую.

Воскресным утром Агата просыпается из за повторяющегося стука, доносящегося откуда то с улицы. Сонно потирая глаза, она подходит к открытому на ночь окну. День только пробуждается. Вялые лучи солнца неохотно пробираются сквозь облака. В растворяющемся сумраке отчетливо видно, как хлопает на ветру дверь дома с заколоченными окнами.

Закрыв ставни, Агата ложится обратно. Уснуть не удается. Обычно люди не бросают входную дверь нараспашку. Только когда у них что то случается. Даже если так – Агату это не касается. Минуты складываются в часы, а сна так и нет. Гулкий стук эхом разлетается в опустевшей местности. Перед ее отъездом в Ливингстон Бэй, мама сказала странную фразу: «Лучше не тревожь неизведанное, ведь ни ты, ни я не знаем, что скрывается за порогом».

«Скрывается за порогом…»

Тревожный голос матери звучит в голове, повторяя слова как чудаковатую мантру. Агата чувствует, что за фразой прячется нечто большее. Но что? Предостережение? Намек? «Какой же противный скрип у этой двери». Переступая с ноги на ногу от холода, Агата быстро надевает костюм. В этот раз поверх рубашки и галстука проходят ремни портупеи. Отец позаботился, чтобы дочь могла постоять за себя. Он научил Агату не только отменно стрелять, но и снабдил ее перед отъездом всем необходимым. С профессией Джеймса раздобыть оружие и разрешение на него не составляет большого труда.