Ирисы Негева

– Почему нет?

– Потому что мы оба понимаем, чем это закончится. С нами все нормально. И ты это знаешь.

– А ты не думал, что после того случая, Бог просто не хочет, чтобы у нас были дети?

– Бог? С каких это пор ты вдруг вспомнила о нем?

– С тех, что ни один врач не может мне объяснить, что не так, – Полина прикусила губу. – А что, если то был наш единственный шанс?

 

Глава 4

 

– После вчерашнего ливня снова солнечно! Метеорологи уверяют, что комфортная погода с температурой плюс двадцать продержится до конца недели. Что ж, поживем – увидим. Сегодня у нас в гостях ведущий популярного блога «колонка психотерапевта» врач высшей категории Дан Златопольский. Дан, спасибо, что пришел.

– Спасибо за приглашение.

– Итак, наша тема сегодня – как справится с неврозами? И почему жители Тель‑Авива плохо спят.

– Точно.

– Актуальные вопросы.

– К сожалению.

– Мы сейчас говорим именно про Тель‑Авив или про любые крупные города тоже?

– В целом, любой мегаполис – агрессивная среда для психики человека. И в этом мы схожи со всем остальным миром.

– Но есть и специфика?

– Конечно.

– Что ж, тебе слово.

– Практически каждый житель большого города так или иначе испытывает стресс. И проблема со сном здесь лишь одно из звеньев цепи, приводящей к неврозу. Напряженный ритм работы, шум, грязный воздух, электрический свет, круглосуточные ремонтные работы – все это ведет к нарушению сна. Если не найти способ блокировать эти раздражители, то с каждым днем наше внутреннее состояние будет ухудшаться.

– Разве это не расплата за прогресс?

– В каком‑то смысле.

– Но рецепт существует?

– Скорее какие‑то общие показания.

– Надеюсь, ты их озвучишь?

– Попытаюсь. Если ты дашь мне сказать.

– Ха‑ха‑ха! Извини.

– Со стороны агрессивное влияние городской среды может быть не заметно. Просто однажды мы обнаруживаем, что наше психическое состояние мягко скажем, далеко от нормы. Как, впрочем, и физическое. Кардиология, диабет, лишний вес – это только малая толика заболеваний, связанных с нарушением сна.

– И что нам, всем уехать в лес?

– Зачем так кардинально? Необходимо научиться контролировать уровень повседневного напряжения. Если, мы, конечно, хотим, оставаться здоровыми.

– Хотим. Поэтому и позвали тебя. Дай нам несколько простых советов.

– В первую очередь необходимо понять, что длительное игнорирование внутренних конфликтов может проходить бессимптомно лишь до поры до времени. К несчастью, подавленные эмоции не умирают. Даже если их заставили замолчать, они продолжат влиять на человека изнутри.

– Звучит не слишком ободряюще.

– Это одна из ключевых идей психоанализа.

– Так как же выбраться из тех состояний, о которых мы говорим?

– Шанс преодолеть их появляется только тогда, когда мы уясним, что все наши внутренние патологии в большинстве своем являются лишь отражением нерешенных внешних конфликтов. Если, конечно, речь не о наследственности. Без осознания этого факта никакое движение вперед невозможно.

 

* * *

 

Я выключил радио.

Хотелось поболтать с кем‑то из друзей. Не «с кем‑то», конечно. С Тимом.

С того момента, как я оставил ему сообщение, прошло два дня. Может, просто не обратил внимания? Увидел незнакомый номер и стер, не прослушивая? Сколько раз я поступал так же?

Ведь в наше время люди меняют номера телефонов чаще, чем звонят старым друзьям.

Конечно, нужно было поинтересоваться, что у него происходит чуть раньше. Значительно раньше. Но я не поинтересовался.

И поэтому вместо того, чтобы выпивать где‑то с Тимом, я слушаю колонку психотерапевта.

Так уж все устроено. Мы почему‑то уверены, что люди, которые нам дороги всегда будут на расстоянии вытянутой руки. И только когда эта рука натыкается на пустоту, до нас начинает доходить, как мы ошибались.

 

* * *

 

Весь день я колесил по центру. С утра подвез пожилую женщину в аэропорт, и после так и остался в Тель‑Авиве.

Заказы падали один за другим. И довольно выгодные. Возвращаться на север пустым не было смысла.

Пару раз я выезжал к набережной. Вначале просто мельком увидел ее в окно. Во второй раз специально остановился, чтобы полюбоваться. Взял в ближайшей забегаловке кофе, облокотился на парапет, и стал разглядывать переливы волн.

Мимо проходили люди. О чем‑то разговаривали, улыбались, строили планы, обсуждали новости. В них пульсировала жизнь. А я казался себе нищим эмигрантом из Восточной Европы, который прибыл в страну сразу после войны. И все, что ему удалось захватить с собой из опаленного огнем мира – это старый чемодан, в котором не осталось ничего, кроме надежд. Надежд, и воспоминаний о тех, кто никуда уже уехать не сможет.

Не знаю, почему я вдруг подумал об этом. Наверное, глядя на современные дома и ухоженную прибрежную зону, стоило думать о чем‑то другом. Например, о коктейле в изящном стакане, легком бризе. И широком балконе гостиничного номера. С панорамным видом на залив.

Но ничего такого в моей голове не возникало.