Испанский любовный обман
Ее фраза резанула ножом и отозвалась в груди тяжелой застарелой болью. Заставила задуматься – а почему, собственно, я вру? Почему, как выразилась мать, мне нелегко даются отношения и почему я загнала себя в западню?
– За все эти годы ты ни с кем нас не знакомила. Не говорила, с кем встречаешься… И этого своего жениха ни разу не упоминала, пока не сказала, что привезешь его на свадьбу. Поэтому, если вы вдруг расстались…
Очень знакомая, пронзительная боль рвала сердце в клочья.
– Все нормально.
Разве?
Будь и впрямь нормально, я бы рассказала матери правду. Покончила бы с дурацким цирком, запихнула сожаления куда подальше и смогла наконец выдохнуть. Я бы сказала: да, у меня больше нет парня, и, значит, некого брать в Испанию. Я приеду на свадьбу одна. Не беда.
Мама сама подсказывает выход. Возможно, так будет проще. Надо лишь ей довериться.
Глубоко вдохнув, я набралась мужества и решилась.
Расскажу как есть.
Ехать одной, конечно, будет нелегко. Придется терпеть жалостливые взгляды и шепотки о прошлом. Это еще мягко сказано. Однако выбора нет.
Перед глазами всплыло лицо Аарона. Внезапно, без предупреждения.
Против воли.
Ну уж нет! Только его не хватало!
И вообще, с понедельника он больше не поднимал тот вопрос. Ни разу, хотя прошло четыре дня. Впрочем, это ничего не изменило бы. Справлюсь сама. Нет никаких причин полагать, будто он предлагал всерьез.
Все пройдет нормально. Так говорит Mamá, а она врать не будет.
Я открыла рот, решив наконец послать все к черту и перестать вести себя как малолетняя врушка. Пора взрослеть и стойко принимать удары судьбы. Но удача, конечно же, опять отвернулась. Мать следующей своей фразой срезала на корню всю мою решимость.
– Знаешь… – Уже по одним интонациям стоило понять, к чему она клонит. – Все люди разные. Каждый живет в своем ритме. Кому‑то надо больше времени, чтобы прийти в себя, кому‑то меньше. Если ты еще не оправилась, ничего страшного. Не нужно стыдиться. И то, что Даниэль будет с невестой, не беда. Лина, на свадьбу можно приехать и одной.
Сердце упало в ноги.
– Не говоря уже о том, что Даниэлю пришлось намного легче тебя, он‑то из вашего скандала вышел чистеньким и невредимым.
В этом и вся беда, разве не так? Поэтому я и загнала себя в западню. Даниэль развлекался и жил на всю катушку, пока я страдала. На свадьбе все будут в курсе. Каждый гость, до последнего.
Словно прочитав мои мысли, мать сказала:
– Все это знают, cariño. Все прекрасно понимают. Тебе многое довелось пережить.
Понимают ли?
Нет. Только думают, что понимают. А на самом деле не понимают ничего. Не понимают, каково pobrecita[1], бедной маленькой Лине, терпеть полные сочувствия взгляды. Они не понимают, какие у меня в душе остались шрамы, почему я не могу найти мужчину и вру собственной семье. Не понимают, почему меня выворачивает наизнанку от одной мысли, что я приеду на свадьбу без сопровождения и буду смотреть на Даниэля – мою первую любовь, бывшего жениха – с его невестой, еще сильнее укрепляя окружающих в их подозрениях.
Одинокая, убитая горем, в позоре бежавшая из страны.
Живущая исключительно прошлым.
Я давно перешагнула через былые обиды, но события так внезапно завертелись – я совсем потеряла голову. Только сейчас я поняла, насколько все плохо. Не потому что никого так и не нашла за все эти годы, а потому что начала обманывать близких. И, что еще хуже, решила врать дальше.
– Все тебя понимают. Тебе очень нелегко тогда пришлось.
«Нелегко» – это мягко сказано.
Нет. Не могу. Не стану. Не буду выставлять себя неудачницей на глазах у всей родни. У всего долбаного города. У Даниэля.
– Лина. – Она произнесла мое имя так, как могут только матери. – Ты все еще здесь?
– Конечно. – Голос от накала чувств звучал хрипло и с надрывом. Я выпрямилась и соврала: снова, в который раз. Лина Мартин – профессиональная лгунья и мошенница. – Я ни с кем не ссорилась. Приедем вдвоем, как и обещала. – Я хотела выдавить смешок, но не вышло. – Если бы ты дала вставить хоть слово, прежде чем пускаться в нелепые рассуждения, я бы сразу ответила.
В трубке повисло молчание. Долгая тишина.
Мать не была дурой. Никогда и ни при каких условиях. Если я хоть на секунду поверила, будто буря миновала, то ошиблась.
– Хорошо, – сказала она до странности мягко. – Значит, вы по‑прежнему вместе?
– Да, – снова соврала я.
– И он приедет на свадьбу? В Испанию?
– Верно.
Очередная пауза. У меня так сильно вспотели ладони, что телефон грозил выпасть из рук. Пришлось ухватиться за трубку покрепче.
– Ты говорила, он тоже из Нью‑Йорка?
– Ага.
Мать хмыкнула и потом добавила:
– Американец?
– До мозга костей.
– Как же его зовут?
Дыхание застряло в горле. Черт. Я ведь не называла имени, верно? Вроде не должна, но вдруг…
Мысли пробежались по всем возможным вариантам. Проклятье. Мне нужно имя. Короткое, простое имя.
Самое обычное.
Имя мужчины, которого не существует в природе и которого еще предстоит найти.
– Лина… Ты здесь? – окликнула мама и нервно рассмеялась. – Ты что, забыла имя своего парня?
– Не говори глупостей, – выпалила я, отчетливо слыша в голосе панику. – Я…
[1] Бедняжка (исп.).
