Испанский любовный обман
Этот потный мужчина, нацепивший дорогую рубашку, предназначенную для людей более высокого ранга, которого ему никогда не достичь, старался при любой возможности унизить окружающих. Особенно женщин. Уж кому, как не мне, знать.
– Джеральд, – негромко заговорила я, стиснув ручку еще сильнее и молясь, чтобы она не хрустнула, выдав мое смятение. – Цель наших собраний как раз и заключается в том, чтобы обсуждать подобные вопросы. Поэтому прости, но тебе придется меня выслушать, и…
– Милая моя, – перебил Джеральд, нехорошо усмехнувшись. – Просто представь себе, что это вечеринка. Женщины ведь умеют их устраивать, так? Придумай развлечения, закажи еду, нарядись в красивое платье и встреть гостей улыбкой. Ты молодая и хорошенькая, тебе даже не придется напрягать мозги. Клиенты будут есть у тебя из рук. – Он хмыкнул. – Думаю, ты и сама прекрасно поймешь, что делать.
Я поперхнулась словами. В груди застрял воздух – ни в легкие, ни обратно.
Потеряв контроль над собственным телом, я против воли встала на ноги и выпрямилась. Ножки кресла неожиданно громко скрежетнули по полу. Я хлопнула обеими руками по столу. На секунду в голове стало пусто, глаза заволокло красным – в буквальном смысле слова. Я поняла, откуда взялось это выражение. Все стало багряным, словно я надела очки с цветными линзами.
Гектор тяжело выдохнул и что‑то пробормотал под нос.
Потом все звуки исчезли. Только в груди бухало сердце.
Вот она – истинная причина. Та самая, по которой из пяти человек, сидящих в зале, для организации мероприятия выбрали именно меня. Потому что я женщина – единственная женщина среди них, и мне есть что показать, вне зависимости от того, насколько пышная у меня фигура. Я общительная, симпатичная, молодая. Меня выставят перед клиентами «Ин‑Тех» напоказ, в подтверждение того, что компания шагает в ногу со временем.
– Лина. – Я заставила себя говорить спокойно и твердо, не слушая кипящих в душе эмоций. Хотелось одного – развернуться и выскочить из комнаты. – Я не «милая». Меня зовут Лина. – Я очень медленно села и откинулась на спинку кресла. Прокашлялась, чтобы дать себе время успокоиться. Я справлюсь. Должна справиться. – В следующий раз будь добр обращаться ко мне по имени. С таким же уважением, как и к остальным.
Голос срывался на писк. Прозвучало жалко и слабо. Но, по крайней мере, мне удалось высказаться без истерики и лишних слез.
– Буду очень признательна.
Глаза остекленели. Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы не показывать обиды. В горле от стыда встал острый комок. Почему? Я же ни в чем не виновата. Мне не впервой сталкиваться с подобным обращением, но даже после всего, что случилось много лет назад, я по‑прежнему не представляла, чем можно ответить.
Джеральд закатил глаза.
– Лина, не принимай близко к сердцу. – Он смерил меня снисходительным взглядом. – Я просто пошутил. Правда, ребята?
Он осмотрел зал, рассчитывая на поддержку.
Остальные промолчали.
Краем глаза я заметила, как Гектор в своем кресле сник.
– Джеральд… – заговорил он устало и обескураженно. – Ну зачем так, приятель…
Глядя на Джеральда и унимая в груди обиду, я старалась не смотреть на Кабира и Аарона.
Они, наверное, думают, что держат нейтралитет, хотя это не так. Их молчание говорит само за себя.
– Ладно, что такого? – фыркнул Джеральд. – Я не сказал ничего особенного. Девушкам можно и не…
Не успела я набраться смелости и заткнуть ему рот, как заговорил человек, от которого я совершенно этого не ожидала.
– Мы закончили.
Я резко обернулась в его сторону и обнаружила, что он смотрит на Джеральда леденящим взглядом. В комнате заметно похолодало.
Покачав головой, я отвела взгляд. Аарон за последние десять минут не раз имел возможность высказаться, только решил промолчать. Вот и молчал бы дальше.
Кресло Джеральда скрипнуло по полу, выпуская его на волю.
– Да, конечно, на сегодня хватит, – невыразительно заговорил он, собирая вещи. – У меня все равно нет времени. Она и сама прекрасно справится.
Отпустив напоследок шпильку, Джеральд направился к дверям и вышел.
Сердце колотилось в груди, отзываясь в висках.
Кабир тоже встал и, извиняясь, глянул на меня.
– Я с ним не согласен, ясно? – Он мельком покосился на Аарона и снова повернулся ко мне: – Все придумал Джефф, именно он хочет, чтобы ты занялась организацией праздника. Поэтому не бери в голову. Воспринимай как комплимент.
Не утруждая себя ответом, я проводила его взглядом до выхода.
Гектор – человек, который фактически принял меня в семью и относился как к родной дочери, – покачал головой и одними губами прошептал: «Qué pendejo»[1]. Я слегка улыбнулась. Метко сказано, хоть в Испании нас за такие слова оттаскали бы за уши.
Гектор прав. Джеральд тот еще мудак.
Оставался Аарон. Он на меня не смотрел. Неспешно собрал длинными пальцами вещи и не менее длинной ногой отодвинул кресло, чтобы встать во весь рост. Мимолетно поднял голову и посмотрел на меня с обычным для себя отстраненным видом. Задержался на мгновение взглядом и так же стремительно отвернулся.
Все как всегда…
Крепко сложенная высокая фигура направилась к выходу. Сердце в груди зачастило, потом в один миг стихло.
– Идем, mija, – сказал Гектор, тоже вставая. – У меня в кабинете есть пакет чичарронов[2]. Химена недавно спрятала их в моей сумке для ноутбука, а я приберег для лучших дней.
Он подмигнул.
Тоже встав, я чуть слышно рассмеялась. Последний раз внучка Гектора чуть не задушила меня в медвежьих объятиях.
– Не забудь подкинуть ей денег на карманные расходы.
Я вышла вслед за ним, изо всех сил удерживая улыбку.
Однако через несколько шагов губы задрожали.
[1] Вот мудак (исп.).
[2] Чичаррон – мясная закуска, блюдо, приготовленное из жареной свиной шкуры.
