Испытание для невесты

– О, наконец‑то! Как делишки?

Кван шумно отхлебнул из банки и зажмурился от удовольствия, когда ледяные пузырьки обожгли горло.

– Хорошо? – сердито прищурился на него Кай. Он тоже любил ледяную колу, а теперь ему придется ждать четыре часа, пока охладится новая банка. – Зачем приехал?

– Без понятия. Мама велела. Она тоже сюда едет.

О, черт! Опять мама со своими бессмысленными поручениями. Что на этот раз? Отвезти ее в овощной магазин в Сан‑Хосе, чтобы купить пять ящиков апельсинов со скидкой? Или заказать оптовую партию экстракта морских водорослей из Японии для лечения рака у тетушки? Нет, что‑то посложнее, раз ей понадобились оба сына. Страшно представить для чего…

– Мне надо в душ.

Одежда прилипла к телу, хотелось быстрее ее снять.

– Тогда поторопись. Кажется, мама уже подъехала.

Присмотревшись к младшему брату, Кван удивленно поднял брови.

– Ты что, так и бежал с работы домой? В костюме?

– Да, я всегда так делаю. Это специальный костюм, в котором можно бегать. Видишь, эластичные манжеты? Ткань дышит, и его можно стирать в машинке.

– Значит, мой братик рассекает дороги Кремниевой долины, как злобный азиатский терминатор. Здорово!

Не успел Кай придумать достойный ответ, как с улицы раздался знакомый голос:

– Эй, вы там! Я привезла еду! Помогите занести!

Мама говорила по‑вьетнамски. Английским она пользовалась только в случае крайней необходимости – например, для общения с санитарным инспектором в ресторане.

– Что? – переспросил на английском Кай.

Он не говорил по‑вьетнамски, хотя почти все понимал.

– Мама, у меня полно еды. Если ты будешь продолжать в том же духе, я начну кормить бездомных…

Мама стояла в дверях, гордо улыбаясь и прижимая к себе три ящика манго.

– Привет, затворник.

Пришлось засунуть носки в карман и принять у нее ящики, чтобы она не сломала себе спину.

– Мам, ты забыла, что я не ем фрукты? Они испортятся.

– Это не тебе. Я купила их для Ми, чтобы бедняжка не слишком скучала по дому.

Кай, понесший было ящики с манго обратно, встал как вкопанный.

– Что еще за Ми?

– Ты о чем? – поднялся с дивана Кван.

– Сначала помогите занести фрукты. Поставь на кухне, – бросила она Каю.

Теряясь в догадках, он понес ящики в кухню. Зачем мама привезла фрукты, которые должны спасти от тоски по дому какую‑то Ми? Поставив ящики на столешницу, Кай заметил, что в них три разных вида манго: большие красные, желтые среднего размера и маленькие зеленые с надписью на тайском. Может, мама купила ему тропическую обезьянку, которая питается фруктами? Зачем? Она даже кошек и собак не особо любила. И Кван где‑то застрял…

Кай вышел посмотреть, в чем дело, и увидел, что мать с братом оживленно переговариваются, стоя возле ее обшарпанной «Камри». В прошлом году на День матери дети скинулись и купили ей «Лексус», но она предпочитала ездить на убитой двадцатилетней «Тойоте». В машине никого не было. Никаких следов таинственной Ми.

– Мама, какая чушь, мы живем в свободной стране, так не делается! – горячо говорил матери Кван, который обычно старался с ней не спорить.

– Мне пришлось действовать, а ты должен меня поддержать. Он к тебе прислушивается.

– Только потому, что я говорю разумные вещи, – закатил глаза Кван. – А это не разумно.

– Нет, ты просто копия своего папочки! На тебя нельзя положиться в трудную минуту. Вот твой брат никогда не подведет.

Кван издал хриплый стон и потер руками лицо, затем извлек из багажника еще три ящика с фруктами и потащил в дом.

– Мужайся, – сказал он, проходя мимо Кая.

Это прозвучало угрожающе. Обезьянка, возникшая в воображении, превратилась в гигантского самца гориллы, которому этих фруктов хватит на день. «Ну, ничего, – успокоил себя Кай, – зато не придется платить за снос этого обветшалого дома. А может, даже страховку выплатят. Виновник ущерба: дикая горилла, взбесившаяся от нехватки манго».

– Возьми джекфрут и заходи, – велела мама. – У меня к тебе серьезный разговор.

С трудом подняв гигантский плод, весивший не меньше пятнадцати кило, Кай потащил его на кухню. Кван уже избавился от груза и сидел за столом, поставив перед собой злополучную банку колы. Кай осторожно опустил джекфрут на рабочую поверхность, опасаясь, что та рухнет под его весом, но столешница выдержала, и он облегченно вздохнул.

Мать недовольно разглядывала кухню, в которой, как и во всем доме, ничего не менялось с семидесятых годов. На мамином лице читалось крайнее неодобрение.

– Тебе нужен новый дом, – сказала она. – Этот вот‑вот развалится. И убери тренажеры из гостиной. Так живут только холостяки.

Кай как раз относился к этой категории населения и не понимал маминых претензий.

– Мне здесь удобно, и я люблю смотреть телевизор, когда занимаюсь спортом.

– Ох уж эти мальчишки, – пробормотала мама.

Наступила тишина, лишь Кван с шумом втягивал в себя остатки холодной колы. Потеряв терпение, Кай перевел взгляд с брата на мать и спросил:

– Кто такая Ми?

Насколько он знал, на вьетнамском это слово означало «красивая», а еще вьетнамцы так называли Америку. Как ни крути, странное имя для гориллы.

– Девушка, которую ты должен встретить в аэропорту в субботу вечером, – расправила плечи мама.

– А, ясно.

Ну, хоть не горилла. Ему не очень‑то хотелось менять привычный порядок дня и возить куда‑то незнакомых девушек, но это лучше, чем делать прививку от бешенства или хлопотать о разрешении от Управления по санитарному надзору.

– Только напиши мне номер рейса. Куда ее отвезти?

– Она будет жить у тебя, – огорошила его мама.

– Как? Почему? – взвился Кай.

Что еще за вторжение?

– Не расстраивайся, она молодая и хорошенькая, – утешила мама.

Кай с надеждой посмотрел на брата.