Измена. Больше чем любовь

Буквально несколько шагов вглубь, и ты попадал в сказочный и страшный мир братьев Гримм. Опавшие листья под ногами были непривычного красно‑бурого цвета. А журчащий неподалёку ручей и вовсе делал картину нереальной. Казалось, нет во вселенной никого, кроме нас и этого зачарованного места.

Мы шли медленно и молча, думая каждая о своём. Я вспоминала отца. Как он водил меня в зоопарк и рассказывал там про уток, или как мы ходили с ним в серпентарий зоопарка, и папа показывал и рассказывал мне о змеях так интересно, что вокруг собралась целая толпа детей. Как я гордилась тогда, что это мой папа!

А зимой именно отец учил меня кататься на коньках. Он и другие взрослые мужчины, заливали каток во дворе и по вечерам на этом катке играли в хоккей. Все желающие. Не только мальчишки, но и взрослые, и девчонки.

Я вспомнила, как рано утром в один из морозных дней папа вышел со мной на каток, а мама позднее вынесла нам прямо на улицу горячее какао. Не было в моей жизни вкуснее того какао.

А ещё я вспомнила, как папа смотрел тогда на маму. С какой любовью.

Именно к отцу я ходила и с негодованием требовала объяснений от него – почему, ну почему так несправедлива была судьба к Белому Биму. А папа ездил со мной в собачий милицейский питомник, и затем почти год я помогала там ухаживать за щенками.

– Мам, а как так получилось, что папа так много времени проводил со мной? Как ты так организовала?

– Я слабая женщина, Марина. Я просто его просила. И я не взваливала на себя всё, что увижу, не жадничала в ответственности. – ответила она.

– Тебе повезло! Отец был образцом порядочности и любящим мужем! И любил меня, – сказала я с горечью.

– Конечно, родная, – с грустной улыбкой тихо проговорила моя умная мама.

– Мама, что мне делать? И как всё исправить? – Я вновь всхлипнула, глотая слёзы.

– Я не знаю, милая. Просто помни, что я всегда на твоей стороне. И ты, если что, можешь приехать в наш дом. Всегда, – Мама легонько похлопала меня по плечу и взяла за руку.

Прогулка пошла мне на пользу. Я перестала плакать и с аппетитом поела. Похоже, впервые нормальную еду за последние дни.

Мамин муж сильно сдал за тот год, пока я его не видела. Был он заметно уставший и сильно поседевший. Думала с ним посоветоваться по поводу акций, но не решилась загружать его своими проблемами.

Собственно, что он может посоветовать? Я и так наняла специалиста.

Зря, конечно, я забросила дела предприятия. Сейчас даже не представляла, чем наше предприятие занимается и на чём мы зарабатываем деньги.

Когда я последний раз присутствовала на собрании? Пять лет назад? Семь?

А когда я последний раз интересовалась у мужа, чем он занимается и отчего устал?

Собственно, возможно, Дмитрий и прав. И ему действительно удобней было руководить без меня.

Сама я все свои интересы задвинула на задворки приоритетов, и потом сама же и обиделась.

Я чувствовала, будто моя жизнь прошла мимо меня. Словно она утекает сквозь пальцы.

Словно всё, чему меня учили в институте, всё, что вкладывал в меня мой отец, пошло прахом. Как неудачливый строитель перед руинами своего замка.

Задумавшись, я сидела, закутавшись в плед, на веранде маминого дома, наблюдая, как солнце прячется за горизонт. Покидает этот город. Слушая перекличку горлиц с их «Пожа‑а‑а‑а‑алуйта‑а‑а, пожалуйся», и вдыхая неповторимую смесь морского воздуха и леса неподалёку.

Удивительное умиротворение заволокло меня в свой кокон.

И в это тягучее мгновение раздался телефонный звонок.

 

Девятая глава

 

 

– Я не мог до тебя дозвониться. Ты мне не рассказываешь, как долетела. Мари, что происходит? – мягко спросил меня мой муж.

– Ты не говоришь мне, зачем тебе полный контроль за предприятием. У нас что‑то происходит? – также спокойно спросила я.

– Зачем тебе? Ты же давно отошла от дел, – удивился Дмитрий.

– Да. Возможно, это моя ошибка, – признала я очевидное.

– Я улетаю на три дня в командировку. Мне так непривычно собираться одному. Я скучаю, – знакомые бархатные нотки появились в его голосе.

– По комфорту, – усмехнулась я.

– По тебе, моя Мари, – жарко произнёс Дима.

– Помнишь, ещё перед нашей свадьбой мы обещали друг другу – быть честными? – спросила я его, прикрывая свои глаза ладонью.

– Ты когда вернёшься, мы обязательно поговорим. Я не хочу быть без тебя. Я тебя люблю, – пообещал мне мой муж.

И что это было?

И как мне на это реагировать?

Надежда?

Поднялась в свою комнату и при открытом в октябре окне, под тяжёлым и тёплым одеялом, уснула сладко, как в детстве. Без снов. Без мыслей.

Рано утром по традиции побежала к морю. В Москве у меня не было желания бегать по утрам и приходилось себя заставлять хотя бы два раза в неделю.

А здесь я получала огромное удовольствие от пробежки. С каждым шагом, казалось, упорядочивая свою жизнь.

«Всё ещё можно наладить. Ещё не поздно. Всё ещё можно исправить, – думала я, печатая кроссовками асфальт.

Надежда на восстановление, на улучшение, на укрепление моей семьи расцветала в моём сердце. Надежда на то, что ещё не поздно.

Надо, кстати, позвонить сыну. Я ведь так и не поговорила с ним до своего бегства из Москвы.

Старший – Егор – родился ровно через год после свадьбы. Как Дима восторгался и гордился сыном! Наследником! Столько радости и счастья было на его лице, когда он впервые увидел мордашку нашего первенца.

Беременная я ещё ходила на лекции в институт, но после родов ушла в академический отпуск. А через год не стала возвращаться и перевелась на заочный факультет. Ведь для очного обучения нужно было оставлять маленького с чужим человеком дома на полдня. Мальчик совершенно не признавал никого, кроме меня, и я не решилась делать ему больно и бросать с чужой тётей.