Измена. Простить нельзя уйти
Понимаю, что облажался и не прошёл проверку. Быстро начинаю соображать, в чём ещё может быть дело. Возможно, ответ лежит на поверхности.
– Малыш, ты хочешь ребёнка? – спрашиваю осторожно.
Я ловлю её упрямый подбородок и заглядываю в лицо. Вера надувает щёки, морщится, пытается отвернуться. Ей словно бы стыдно за то, что она когда‑то сама приняла решение подождать, а теперь передумала. Я качаю головой и смиренно вздыхаю.
– Дурочка, а почему мне не сказала?
В её глазах появляются слезы. Она обвивает мою шею руками.
– Я испугалась, вдруг ты не захочешь, – отвечает и прячет лицо в складках моей футболки.
– В смысле «не захочу»? Ты чего, Вер? Это же будет наш с тобой ребёнок! Как я могу его не захотеть?
– Но мы ведь потом хотели… – лепечет она, явно растерянная моей реакцией. Напридумывала себе чего‑то.
– Да какая разница сейчас или потом? Если ты хочешь и чувствуешь, что готова, то я только рад. Рожать ведь тебе придётся. Я тебя в этом вопросе только морально и материально поддержать могу.
Вера поднимает на меня заплаканные глаза. Впервые за вечер я вижу в них надежду.
– Значит, мы можем ещё раз попробовать? – спрашивает со сдержанной улыбкой.
– Что попробовать? – зависаю я на секунду, но потом до меня доходит. – А это… Ну, так в этом смысле я всегда готов. Ты же знаешь!
– Дурак! – Вера, смеясь, бьёт меня по руке, крадущейся ей под пижаму. Я внезапно хватаю её и начинаю целовать беспорядочно. Она визжит, хохочет и отбивается.
Позже ночью засыпая я думаю о том, что теперь мне нужно ещё больше поднапрячься. Ведь скоро наша семья станет больше.
2.2
– Поздравляю вас с повышением, Марат Ильнурович, – директор пожимает мне руку и провожает в новый кабинет. – Знакомьтесь вот, Альбина, ваш помощник. Она раньше у нас делопроизводством занималась, теперь будет помогать вам с отчётностью.
– Добрый день!
При нашем появлении низкая и полная девушка вскакивает из‑за соседнего с моим стола. Смотрю на неё и не понимаю, чем она может мне помочь. Такая пустота и растерянность во взгляде, точно она в кабинетах заблудилась. Очевидно же, что она дочь или племянница кого‑то из начальства. Очень сомневаюсь, что у неё есть соответствующее образование, чтобы иметь какое‑то отношение к технической документации. Но делать нечего, не мной человек поставлен, не мне её и увольнять. Если будет сидеть тихонько и не мешать мне, то думаю, сработаемся и с такой.
Так я думал в самом начале. На деле же всё оказалось куда печальнее.
– Альбина Раисовна, вы если ничего не понимаете, так какого чёрта вообще лезете?! – кричу на весь кабинет.
Она словно хомяк забивается в угол и смотрит на меня исподлобья. Глаза такие несчастные, виноватые. Мне становится не по себе оттого, что не сдержался. Я же обычно стараюсь решать проблемы мирным путём. Просто в этот раз она слишком уж сильно накосячила. Из‑за этого завод едва не понёс огромные потери. Хорошо, что я заметил в последний момент и смог отыграть всё назад. Теперь вот придётся задержаться на работе.
– Простите, – одними только губами произносит она. – Меня теперь уволят, да?
– Я был бы счастлив, будь оно так! – отвечаю жёстко и вижу, как она начинает реветь.
– Марат, пожалуйста, не увольняйте! У меня мама больная. У неё кроме меня никого.
Падаю устало в офисное кресло. Не сказать, что её слёзы меня трогают. Не спохватись я, нас бы обоих выперли. Я больше удивляюсь, как она тогда без связей попала сюда.
– Вы осознаёте, что я теперь должен потратить своё личное время, чтобы всё исправить? – вздыхая спрашиваю я. – То есть вместо того, чтобы пойти домой к своей любимой жене, я вынужден тут с вами сидеть.
– Мне очень жаль, – Альбина закрывает лицо руками и начинает плакать ещё сильнее.
– Клуша… – произношу я смиренно и берусь за исправления.
Проходит минут пятнадцать прежде, чем она успокаивается. Ещё десять прежде, чем подходит и спрашивает, чем помочь. Поднимаю глаза на неё, и с удивлением замечаю решимость во взгляде. Что ж, каждый заслуживает второго шанса. Я даю ей небольшую трудоёмкую задачу, которую она быстро выполняет. Выдыхаю немного. Надеюсь, не всё ещё потеряно.
