Измени со мной

Живительная прохладная вода потекла по пересохшему руслу внутри меня, возвращая к жизни и отчасти к сознанию, которое до этого будто не хотело включаться в голове. В темноте было намного спокойней и приятней. Так хотелось пить, что я поднял руку и попытался заливать в себя воду быстрей, отчего тут же облился, но не дал ей забрать у меня стакан, пока всё не допил.

После этого я глубоко вздохнул и лёг обратно на подушку, закрывая глаза. Кажется, только этого и не хватало в моей жизни. После стакана воды, конечно. Голова кружилась нещадно, такого мощного «вертолёта» я не помнил со времён студенческих попоек на спор.

– Я нашла стёкла, – тихо сказал Кристина и начала вытирать моё лицо, шею и часть груди салфеткой от пролившейся воды.

Я приоткрыл один глаз.

– Стёкла?

– Ты сказал, не разуваться, потому что там стёкла. Я их нашла, ты на кухне разбил стакан, пытаясь попить.

– Да? – переспросил я, пытаясь вспомнить. Если немного напрягать мозг, было больно, но да, я вспомнил про стакан воды, который налил ночью из‑под крана, но потом уронил куда‑то. Так и не попил, поэтому так жутко сушило.

– Я всё убрала, – продолжила Кристина виноватым голосом и я начал вспоминать, почему она здесь. Как пришла, как долго пыталась вызвонить мой мозг из черепа, а потом ещё и стучала, звала по имени и не давала спать, пока я ей дверь не открою.

А ещё я вспомнил кулак Матвея, летящий в моё лицо и фейерверк после этого. Кажется, от встречи с поездом или грузовиком.

– Ты номер не записала? – внезапно для себя продолжил мысль я, даже не сразу поняв, что озвучил её вслух.

– Что? Какой номер? – спросила она и удивлённо подняла брови.

– Поезда, который меня сбил.

– Этот поезд зовут Матвей, Ром. Ты не помнишь? – она вмиг погрустнела, и вместо удивления на её лице появилось сожаление.

– Помню… наверное.

Если сильно напрягаться, то я вспоминал вчерашний вечер с Беляевой, наш почти секс и позорный побег, чтобы спасти Кристину. Который закончился не так замечательно, как я себе воображал. Рыцарь, примчавшийся к деве на выручку, позорно свалился с коня и едва ли дал сдачи обидчику. Я помнил, как этот урод кричал на Кристину и обвинял в измене. Как говорил, чтобы она выбирала.

Учитывая то, что потом я сидел один на тёмной стоянке и ждал такси, она выбрала не меня.

– Почему ты не ушла домой, Крис? – я вновь приоткрыл глаза, потому что чувствовал её присутствие рядом со мной.

Честно не мог понять, что она тут делает, раз сделала свой окончательный выбор между мной и своим недомужем. На грудь будто что‑то тяжёлое прилегло от этой мысли, даже после того, как я сорвался среди ночи к ней, она выбрала не меня. Быть может, я слишком многого хочу от бедной девочки? Она почти замужем, и не виновата, что вляпалась в меня пару месяцев назад. Ей не нужен был ещё один ухажёр неудачник, который будет ходить по пятам и вздыхать, прикрываясь словами о дружбе. А сам только и думать о том, как поцеловать её ещё раз. Даже если для этого придётся утонуть самому. Лишь бы она была рядом и вдохнула в меня жизнь…

Моя Кристина…

Я как последний идиот вдруг погрузился в прошлое, вспоминая её тело в моих руках, обнажённые плечи… влажные губы… Я закрыл глаза, забывая, о чём говорил только что, потому что меня окружал её запах, её улыбка, её невероятные каре‑зеленые глаза с длинными ресницами, так близко ко мне… Я видел, как они закрываются перед тем, как я коснусь её губ своими…

Маленькая мягкая ладонь легла на мои волосы, и я всплыл в настоящее из утаскивающей меня в глубину темноты. Вздохнул, расставаясь со сладостным воспоминанием, и снова открыл глаза.

– Я не могу уйти второй раз, – ответила Кристина и снова провела пальцами по волосам, потом ладошкой по щеке, а я растаял от этого жеста, желая прилипнуть к её руке и не отрываться больше.

– Почему? – с надеждой задал я вопрос, глядя на её поблескивающие в полумраке комнаты глаза. Скажи, что я тебе не безразличен. Пожалуйста!

Кристина молчала слишком долго, почти целую вечность. Или пару секунд. А потом вздохнула.

– Я чувствую, что должна остаться. Я нужна тебе.

– Нужна, – я накрыл её ладонь своей, не давая исчезнуть с моего лица, чуть сжал её тонкие пальцы. Но почти сразу почувствовала под рукой обручальное кольцо и иллюзии мои развеялись.

Но она не пыталась забрать свою руку, лишь сидела и очень грустно на меня смотрела.

– Я приготовила тебе обед, – вдруг сказала она, разрушая наше слишком многозначительное молчание. – Ты голоден?

Я хотел покачать головой, потом вспомнил про шишку на затылке и передумал. Сглотнул ком в горле.

– Нет, меня… немного мутит.

– Голова болит? Я тебе сейчас таблетки принесу, – она всё же выскользнула и, встав с кровати, вышла из комнаты.

Мне сразу стало очень одиноко и пусто, пускай мгновение назад я тоже был один, несмотря на сидящую рядом Кристину. Она была всё так же далека от меня, как далека от поверхности Земли Луна, светит ярко, но греет только в мечтах и воображении.

Вернулась она не только с таблетками, но и с подносом, на котором стояла кружка и блюдце с несколькими крекерами. Видимо, от голода она тоже меня решила спасти.

– Ты не ел со вчерашнего дня, от этого тоже мутить может. Так и гастрит твой обострится, тебе же нельзя долго голодать, – начала рассказывать моя заботливая Кристинка мои же болячки. Откуда только помнит такие подробности? – Я тебе бульон сварила нежирный и галеты к нему принесла. Поешь немного, тогда таблетки лучше подействуют, быстрее снимут боль.

Я немного удивлённый заботой, присел повыше, упираясь руками в кровать, и взял протянутую мне кружку, из которой и правда поднимался запах варёной курицы.

– Откуда у меня курица? – я посмотрел на поднос, – и печеньки?

– Галеты, – поправила Крис и придержала кружку у меня в руках, когда перед глазами снова всё поплыло. Дождалась, когда я моргну и восстановлю равновесие в уверенно ползущем куда‑то в сторону пространстве. – Я немного еды заказала с доставкой, – добавила она, следя за тем, как я осторожно отпиваю тёплый бульон, – у тебя в холодильнике мышь повесилась.

– Надеюсь, ты похоронила её с почестями. Она ветеран, охраняет там пустоту уже неделю, – пошутил я, вспоминая, что очень давно не питался дома, вся еда у меня водилась исключительно на работе и в кафешках после.

– Это ужасно, – посетовала Кристина, протягивая мне квадратную галету и терпеливо дожидаясь, пока я её надкушу. Под её взглядом хотелось быть пай‑мальчиком и съесть всё, что она выдаст. Ну и размазня я, конечно. Аж самому неловко. Это всё сотрясение.