Измени со мной

Кристина будто бы задумалась, разглядывая моё лицо, мужественную щетину, которую я не успел сбрить, спасибо начальнику, поднявшему меня сегодня в пять утра, и «бездонные» голубые глаза. Все женщины ведутся на мои голубые глаза и начинают звать меня Ромочка ещё до того, как я открываю рот в первый раз. Проверено, проштамповано, с гарантией!

– Не отрицаю, – чуть тише ответила она, и на её щеках разлился мягкий розовый румянец.

О, спасибо, французы, что изобрели этот божественный женский напиток, ударяющий им в голову. Только так и можно выудить правду из «подруги», как бы абсурдно это ни звучало. Я красивый для неё и этим всё сказано! Первый шаг сделан!

– Ну вот, значит, я идеальный кандидат на то, чтобы изменить со мной. А то, что я ещё и твой друг, открывает тебе невероятные возможности!

– Это какие ещё возможности? – не переставала она удивляться моей наглости.

– Доверять мне и точно знать, что наша тайна будет в надёжных руках, что я стану твоим верным любовником и не проболтаюсь при первой же возможности, как Матвей.

– Что? – Кристина замерла.

С моего лица сползла улыбка. Спасибо шампанское, что и мой язык развязало. Кажется, я зашёл слишком далеко.

– Что? – изобразил я из себя полного идиота. Впрочем, я он и есть. Не собирался я ей это говорить. Уж не вот так точно. К этому надо было основательно подготовить.

Хороший из меня друг.

– Что значит, как Матвей? – нахмурилась она и теперь отстранилась от меня, прервав наш чувственный «дружеский» танец. Нервно убрала за ухо выпавший из причёски локон.

Я попытался прожевать и проглотить свой предательский язык. Хотя может быть зря я? Может быть, именно сейчас на этом офисном междусобойном недокорпоративе и пришло самое подходящее время узнать, что её гражданский муж Матвей изменяет ей вот уже несколько месяцев?

Чем этот день хуже других? Чем я хуже говнюка Матвея? Тем, что я скажу правду вместо него?

Ей я не могу врать. Почти. Не на эту тему точно. И чем больше ударов сердца отделяют вопрос от ответа, тем больше я убеждаюсь в этом.

– Давай выйдем, жутко душно, – намекнул я на то, что разговор не для праздных зевак с растопыренными ушами. Сплетен потом не оберёшься.

Но Кристина повела себя совсем не так, как я ожидал. Она резко развернулась и быстро пошла к креслу в уголке, где лежала её сумочка, накинула ремешок на плечо и тут же направилась к выходу. Явно не со мной разговаривать, а, кажется, собралась уезжать домой.

– Крис, постой! – рванул я за ней.

Она не притормозила в коридоре, а только ускорилась, стуча каблуками прямиком к лифту на этаже. Я догнал её, когда она вынуждена была остановиться и сердито уставиться на табло с номерами этажей.

– Зачем ты так? – резко спросила она, но так и не взглянула на меня.

– Как так? – я оперся спиной на стену возле дверей лифта.

– Я думала ты мне друг! А ты! – двери разъехались, и Кристина ворвалась в лифт, будто там была не клаустрофобная железная коробка, а ещё один длинный коридор, по которому ещё есть куда бежать от меня.

– А я? Что я? – я влез в закрывающиеся створки и встал перед ней, лифт тронулся. – Я вообще не понимаю, как ты до сих пор не заметила того, что твой Матвей ходит налево!

– Ты врёшь! – упрямо уставилась она на меня, распахнув свои глазищи. Сама хотела в это верить же, не вопросом, утверждением кинула в меня.

Я закипал от этой несправедливости.

– С чего я вру? Может, я… – я взъерошил свои волосы от волнения, – может, я потому и предложил, чтобы ты изменила ему со мной и отомстила за его неверность, что мне невыносимо больно смотреть на то, как он тебя обманывает! А ты ни сном, ни духом!

– Или ты просто запал на меня и теперь оговариваешь Матвея! А Ром? У тебя просто язык, наконец, развязался и ты решил, что можешь из‑за того, что… что… – она запнулась и я на мгновение задумался, что же она может сказать ужасного про меня, чтобы оправдать в своих глазах своего неверного почти мужа.

– Что? – помог я ей. – Руби уж.

– Что не можешь свой нижний мозг под контролем держать! Вот что! Из‑за этого ты считаешь, что я предам мужа и прыгну к тебе в постель, только предложи! Ты ведь такой неотразимый!

– Крис, ну это же бред! Ты сама это знаешь!

Лифт качнулся, останавливаясь, и она лишь секунду смотрела на меня как на предателя, чуть раздувая ноздри в гневе. А потом развернулась и звонко зашагала по мраморному полу просторного холла к стеклянным дверям на выход.

– Я же твой друг! Ты сама говорила, – как последний идиот бежал я за ней по стоянке, – причём тут мой член и то, что он думает?

Кристина остановилась только у своей машины и открыв сумочку, чтобы достать ключи, обернулась.

– А в Питере? То, что было там, ты тоже спишешь на дружбу?

– Мы же уже разобрались с Питером, зачем ты начинаешь опять, а?

– Я тоже думала, что разобрались, – с обидой в голосе проговорила она и покачала головой, – а ты оказывается, просто затаился. Выжидал всё это время подходящего момента, чтобы пойти в наступление. Придумал вот такой мерзкий предлог, что мне изменяет Матвей, и приплёл дурацкую женскую игру с примерянием к себе других мужчин. Ты… ты…

Ну, что тут скажешь. Я, наверное, и вправду болван и неправильно оценил характер самой Кристины, раз понадеялся, что она от одной только новости об измене Матвея, прыгнет мне на шею. Но, кажется, всё вышло ещё хуже, чем я думал.

– Я такой, какой я есть, – виновато сказал я, и положил руку на водительскую дверь, чтобы она не села в машину и не уехала от меня. Кажется, на этот раз навсегда.

– Ты дурак, Рома! – констатировала она неоспоримый факт, – Матвей не стал бы мне изменять. Я выхожу за него замуж через три месяца. И тебе ничего не светит, какими бы подлыми методами ты ни решил воспользоваться!

– Хочешь, я тебе докажу? – попытался я вытянуть счастливый лотерейный билет. Шанс один к миллиарду.

– Хочу, чтобы ты меня оставил в покое. Насовсем! – прикрикнула она в конце, дёргая дверь. Мне пришлось убрать руку, но перед тем, как Крис села в машину, я увидел, какая боль отразилась в её глазах.

Боль от того, что Матвей ей изменяет? Она всё же поверила?

Или от того, что она оттолкнула только что меня?

Я бы хотел быть эгоистом и верить во второй вариант. И да, я и есть эгоист. Но не с тем, что касается Кристины. Она слишком важна для меня. Слишком дорога.

И я не хочу быть её другом.

Я хочу быть с ней.