Как соблазнить проверяющего

– Успокойся, мы обыскали только половину библиотеки и точно найдем его здесь.

– Хватит болтать, рассредоточились, не будем терять время.

Пятерка начала методично обшаривать стеллажи. В какой‑то момент один из группы завил:

– Здесь точно кто‑то был: около некоторых книг отсутствует пыль!

– Да, я тоже это заметил, неужто кто‑то тоже проник в тайную библиотеку, о который здесь даже директор не знает?

Они резко начали сканировать помещение, я же в это самое время пыталась отползти на подгибающихся ногах подальше от радиуса. Но меня засекли, и я начала свой марш‑бросок, пряча книжицу. Я начала пытаться запутать их на перепутье, сначала все было мирно: за мной просто бежали и кричали, что это совсем не больно и чтобы я шла сюда. В какой‑то момент я заметила одного из них впереди, он с превеликим удовольствием раскрыл объятия для захвата меня любименькой. Но ближе к выходу в меня начали пулять заклятия замороженные и сетями. В итоге меня все же задело огненным шаром, а самое сложное оказалась бежать после, но я справилась, улизнув в кусты.

 

Глава 9. Внутренние таинства

 

Я провела эти несколько дней в попытках никому себя не выдать. Я прекрасно понимала, что меня запомнили и будут искать, но это полбеды: ожог мне пришлось лечить самой, и поэтому он адски болел. Но вокруг меня сплетали настоящую паутину моя так называемая семейка и этот «ревизорище»: они коллективно преследовали и подлавливали меня на каждой оплошности, задавая просто кучу вопросов – а почему? как? зачем?

В какой‑то момент задавать вопросы стала Милана. Ну это я еще могла понять и не волноваться, поскольку перевести соседушку на предпочтения в одежде, еде, увлечениях было очень просто. В один из дней я вдруг осталась одна и абсолютно свободна, все были заняты делами или обработкой информации: Милана убежала на очередную свиданку с парнем, отдалено напоминающим ее истинную страсть, «ревизорище» писал отчет императору, а семейство готовило многочисленные материалы на ближайшую практику по черному искусству.

В это время я сидела в самом дальнем, маленьком и непопулярным зале для практикума и штудировала маленькую книжицу из тайной библиотеки. Я все же решилась углубиться в изучение медитации: в книге подробно и дотошно излагали, что вы должны чувствовать, видеть, слышать в момент медитации. Благодаря этому я узнала, что каждому, кто хочет развить методику, описанную в книге, для начала придется обязательно абсолютно принять суть своей силы. Благодаря четким описаниям я узнала, что пользуюсь прозрачной энергией, а когда приму суть силы, она поменяет цвет.

Честно, я стала терять терпение, но где‑то еще через два часа начала погружаться в транс: передо мной появилась полянка, окруженная лесом, с кучей разных полевых цветов. По какой‑то неведомой мне причине преобладали фиолетовые цветы, они переплетались с белыми, красными, иногда желтыми. Через несколько минут я заметила еще немного вкраплений розовых цветов, они почему‑то были самыми малочисленными, но при этом самыми, на мой взгляд, нежными и уязвимыми: остальные растения росли как будто защищая их. Как ни странно, но на поляне в окружении цветов росла глициния. Цветы этого дерева имеют фиолетовые подтона, доходящие до нежно‑розового.

Около дерева мой мир закрутился, в какой‑то момент я полностью прижалась к дереву, от которого исходили маленькие разряды, в голове всплыло, что так происходит при оценке силы своего носителя: меня либо примут, либо нет. Совру, если скажу, что не боялась и не сомневалась, ведь по сути изначальная сила не моя, но в итоге меня сочли достойной, и во время объединения сила окрасилась в черно‑фиолетовый, а затем – резкая боль, и я вырубилась.

***

Когда очнулась, был уже вечер. Чувствовала я себя прям, как говорилось в трактате, отвратно: по всему организму волнами проходила боль. Понимала, что завтрашний выходной я проведу в постели: буду стонать от боли, поскольку она будет со мной всю ночь и весь день. Добрела еле‑еле до комнаты. В какой‑то момент мне стала понятна приписка в книге чернилами «будет очень больно»: я сейчас‑то еле терплю, а ночью что будет. Когда в комнату ворвалась Милана, я быстро притворилась спящей, очень не хотелось, чтобы она видела меня в таком состоянии. Из‑под ресниц я все же заметила, как она принюхалась в мою сторону, но изменение запаха пока было не очень заметно.

Через двадцать минут Милана погрузилась в сон, а мне пришлось привстать, открыть окно, чтобы было хоть чуть‑чуть полегче. В какой‑то момент мне показалось, что я сейчас просто заору от боли. У меня было такое только пару раз из‑за женского, но, чтобы так, никогда. Колени давно были подняты, как у роженицы во время родов: так намного было легче. Пару раз мне казалось, что меня разорвет. Ближе к утру мне пришлось проползти в туалет, а когда выходила, поняла, что запах принятия истиной сути и силы заполнил всю комнату. Запахом глициния напоминала отдалено аромат меда. Запах, казалось, совсем не уходил в открытое окно. Мне казалось, что он исходит не только от меня, но и от постели. В книге было сказано, что после принятия у меня появится свои запах; после полного завершения процесса нужно просто простирнуть белье и одежду, в которой оно происходило, сам же запах тела будет деликатным.

Через пару минут я рискнула отправиться на очень ранний завтрак. Пока я доползла, проклиная все, что можно и нельзя, добралась до стола самообслуживания, наложив себе брокколи и стакан компота «витаминка», не поверите, когда я приступила к еде, в столовую стали забредать студенты. Их удивленные моськи в мою сторону изрядно нервировали. Я, конечно, знала, что принимают себя полностью не все маги. Кажется, они, в отличие от меня, точно знают, как будет больно и что можно и обойтись. Через пятнадцать минут около меня появилась Милана и заявила:

– Ну ты даешь, а предупредить – я бы поддержала.

Она надулась, явно не понимая, как можно было утаить от нее такое событие.

– Ты была на свидании, не хотела мешать личному счастью.

– Ты издеваешься, какое нафиг свидание, когда тут такое происходит, а ну рассказывай, как оно.

Она метнулась к раздаче, набрав столько, что я чуть не поперхнулась, а поскольку боль все еще возрастала, разговаривать как‑то не очень хотелось, но пришлось. Как оказалась по ходу диалога, у вампиров все немного по‑другому обстоит: принятие себя у них врожденное.

– Ну так как у тебя все проходит? Вы люди не очень открыты в этой теме.

На меня уставились с любопытством, я поняла, что в этот раз не поможет даже тема про платье на бал влюбленных.

– Ну как тебе объяснить: медитация, потом своя полянка, у каждого на ней свое, а затем и слияние с истинной сутью.

Я замолчала от резкого спазма, Милана сочувственно уставилась на меня.

– Потом идет принятие себя ночь и день, по сути, это все.

– Да это ясно, а что у тебя за полянка? У меня, например, горные хребты моего мира, и запах у многих именно с горами ассоциируется.

– Ну у меня просто полевые цветы нескольких оттенков и глициния.

На ее лице читалось удивление.

– А что такое глициния? Я, конечно, не ботаник, но не припоминаю такое здесь.

– Ну это дерево, которое, обладает многолетними вьющимися цветочными лианами, представитель семейства бобовых, проявляющее особенность вытягивать длинные побеги, обвивая различные опоры. Чаще всего цветы фиолетового цвета и пахнут, как я теперь, медом.

– Классно.