Камень

Эдам кашлянул от досады, достал из кармана баночку с таблетками, заглотил одну и стал медленно подниматься на второй этаж, откуда на отдельном лифте можно было попасть в приёмную деда. Разумеется, свою приёмную он устроил в той самой башенке, которая украшала здание компании.

Эдам еле дождался прихода старинного лифта, закрыл за собой решётку и нажал на кнопку, рядом с которой на медной панели был выгравирован вензель деда. Он зажмурился, пока лифт поднимал его вверх, и молил небеса, чтобы его не вырвало.

Всё обошлось. Двери раскрылись. Он быстро пересёк небольшой коридор, выстланный чёрным ковровым покрытием, и остановился перед массивной дверью из эбенового дерева. Бесшумно выдохнул, взялся за хромированную ручку и дёрнул дверь на себя.

Окна в приёмной были высокими, резными. За ними виднелись крыши близлежащих домов с кирпичными трубами. Рассеянный свет от серых облаков преграждали длинные полупрозрачные шторы.

Стол секретаря Майкла стоял ровно между окнами, боком к двери, ведущей в офис деда. Сидящая за ним Мария Вудхарт, всю жизнь проработавшая в компании, за последние двадцать лет мало изменилась. Разве что появились очки в тонкой, едва заметной оправе. Эдам увидел всё ту же стройную, подтянутую женщину, в которой всегда чувствовался класс и твёрдость характера.

Мария оторвалась от ноутбука и посмотрела на него.

– Я удивилась, когда получила сообщение от тебя. Очень неожиданно, – она поднялась, чтобы поприветствовать его. – Какими судьбами?

Эдам пожал её сухую прохладную руку.

– Рад тебя видеть, Мария.

Он глянул на пустующий стол второго секретаря.

– Дэвид в отъезде. Ты его не знаешь. Очень смышлёный молодой человек. Майкл его ценит.

– Да?

Эдам покосился на огромный портрет деда, висящий на стене напротив двери кабинета. Увеличенная фотография в раме была похожа на ту, что он только что видел в журнале, но здесь Майкл выглядел ещё более величественно и даже несколько угрожающе. В руках он держал трость с платиновым набалдашником, которой на самом деле никогда не пользовался. К своим девяносто девяти годам он сохранил удивительное здоровье и бодрость. Майкл всегда был спортивным человеком, до сих пор катался на горных лыжах и даже немного сёрфил. Но трость на фото придавала ему ещё больше властности, а что такое сила имиджа – Майкл Шерл знал лучше всех.

– Я бы хотел поговорить с ним, – выдавил Эдам.

Мария разглядывала повязку на его руке, выбившуюся из‑под рукава. Он поспешил её спрятать.

– У нас сегодня вечером презентация новой коллекции, – сказала она. – Осталось буквально несколько часов.

– Не могла бы ты узнать, когда он сможет встретиться со мной?

Эдам сам удивлялся своей нерешительности. Что на него нашло?

– Всё в порядке? – она посмотрела ему в глаза.

От её проницательного взгляда он ещё больше смутился.

– Да, да… Спасибо!

Мария задумалась на секунду, потом медленно кивнула:

– Я попробую что‑нибудь сделать. Подожди здесь.

Она постучала в закрытую дверь и прошла в кабинет.

Эдам сел в кресло напротив портрета и замер в напряжённом ожидании. Серые глаза Майкла смотрели прямо на него. Эдам подумал, что любой посетитель должен был съёживаться от этого давящего взора.

Мария вернулась быстро. Эдам с надеждой вскинул на неё взгляд.

Она качнула головой.

– К сожалению, он не может с тобой встретиться.

Эдам хотел было спросить насчет другого дня, но Мария опередила его.

– Ни в этом месяце, ни в следующем. Ты должен понимать, что это значит, – отчеканила она.

Желваки заиграли на скулах Эдама. Решив не подавать вида, что расстроен и разгневан, он втянул воздух и бесшумно пропустил его между зубов.

– Я понял.

Мария не стала говорить пустых слов о том, что ей жаль или что‑то ещё в подобном духе. Она слишком хорошо знала обоих и была прекрасно осведомлена об их отношениях. Но она всегда симпатизировала Эдаму, поэтому добавила:

– Если что, ты знаешь мой номер.

– Спасибо, Мария!

Он изобразил подобие улыбки и вышел из приёмной.

 

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ 8

 

Чуть позже Майкл вспомнил о том, что внук вдруг решил обрадовать его своим визитом. Вместе с помощником Дэвидом и старшим ювелиром Уильямом Кэлишем он совершал обход производства, чтобы проконтролировать подготовку к сегодняшней презентации. Двадцатипятилетний Дэвид был спокоен, а вот Кэлиш, которому шёл седьмой десяток, был смущён и даже несколько напуган. Ещё бы, именно он отвечал за готовность коллекции к показу.

Сначала они прошли в комнату, где готовые изделия раскладывались по бархатным коробкам и упаковывались в картонные кейсы с фирменной символикой компании.

Упаковкой занимались несколько красивых девушек из Восточной Европы. Тонкие руки в белых хлопчатобумажных перчатках порхали над коробками, аккуратно раскладывая уникальные украшения. Одетые в фирменные комбинезоны василькового цвета, с убранными под маленькие шапочки волосами, девушки выглядели особенно привлекательно. Майкл любил окружать себя красотой – даже простые работницы должны были радовать его глаз.

Ходили слухи, что он любовался ими не только в производственных помещениях. Но это были только слухи. Кто знает, что было на самом деле? Судя по всему, такое положение дел всех устраивало. Тех, кого не устраивало, Майкл быстро лишал работы.

В этой комнате они не задержались. Майкла интересовало, что происходит в цехе. Около десяти процентов продукции ещё оставались на завершающей стадии изготовления.

Дэвид распахнул перед спутниками дверь в цех. Майкл прошёл первым и двинулся энергичным шагом вдоль столов работающих ювелиров. Иногда он останавливался, проверяя то или иное изделие.

– Очень медленно, Уил. Очень медленно! – он взял из рук ювелира изящную платиновую брошь с изумрудами и поднёс к глазам.

– Мы успеваем. Я лично всё перепроверил тридцать раз, – ответил сбивающимся голосом Кэлиш.