Камень

Наутро он отвёз вещи на небольшой склад, который арендовал в пригороде. Здесь, в полумраке, озаряемом моргающей лампочкой дневного света, Эдам хранил свои нехитрые пожитки – коробки с бумагами, книги, сувениры из разных стран, одежду, старый принтер, который уже давно следовало выбросить, да всё не хватало времени.

Здесь же стояли завёрнутые в бумагу картины, доставшиеся ему от давно умершей матери. Кое‑что из отцовских вещей.

Он поставил сумку, которую забрал из квартиры Клариссы, на пластиковый контейнер, набитый всякой всячиной, и уже собрался уходить, но развернулся и стал рыться в пыльных коробках. Наконец нашёл в одной из них небольшую плоскую фляжку. Сунул её в карман и замер. Его опять начало мутить.

Эдам попытался остановить приступ, но не тут‑то было. Он помчался к выходу из здания, кое‑как сдерживая себя, выскочил на улицу и подбежал к забору. Выворачивало долго и мучительно. Когда спазмы отступили, он прокашлялся и стал отплёвываться.

Мимо медленно проехала машина. Люди в ней одарили его презрительными взглядами. Он вытер губы. Ему было всё равно. Он стоял, вцепившись пальцами в сетку забора, и переводил дух.

Потом побрёл обратно. Нужно было закрыть склад и ехать в город. Его старый друг, Фредерик Штейн, фоторедактор в Observer Report, согласился посмотреть снимки из самой молодой страны в мире.

Они расположились в кабинете Фреда. Пока тот разглядывал фотографии, Эдам сидел с непроницаемым лицом, однако нога его нервно дёргалась. Штейна знали как человека мягкого, даже сердечного, что было редкими для его должности качествами. Работы Эдама он ценил, несмотря на то что тот не был профессиональным фотографом, и время от времени их покупал. Сейчас же деньги Эдаму нужны были как никогда.

– Ну, – не вытерпел он.

Штейн поскрёб лоб.

– Неплохо. Впрочем, как всегда. У тебя есть глаз. Я бы не сказал, что это прямо шедевры, но ты очень удачно схватываешь ситуации. Ты знаешь, что мне всегда нравилось, как ты работаешь.

– Отлично!

– Да. Но, к сожалению, взять я их не могу, – Штейн отодвинул снимки от себя.

Эдам нахмурился:

– Почему?

– Ну, во‑первых, тематика уже достаточно разработана. Ты знаешь, что Минцкевич и этот… как его… Гросс снимали там же. Причём совсем недавно.

– И что? Фред, когда это было проблемой?

Штейн тяжело вздохнул.

– Ну… ты же понимаешь… – он, казалось, не мог подобрать правильные слова.

– Нет. Я не понимаю.

– Эдам, ты должен понимать, – Фред виновато улыбнулся.

Лицо Эдама покрылось пятнами.

– Фред, говори напрямую. Мы достаточно долго друг друга знаем.

Штейн снял очки и покрутил их в руках.

– Я не могу. Честно. После того случая в Судане…

– В Южном Судане.

– В Южном Судане. Какая разница? – в голосе Фреда послышались недовольные нотки. – Все знают, что случилось.

– Но ведь…

Штейн не дал ему договорить.

– Меня просто не поймут, ты и сам это знаешь. Поставь себя на моё место…

– Фред.

– Не могу. Прости.

Эдам поднялся из‑за стола. Молча подошёл к окну и уставился в пространство невидящим взглядом. Штейн опустил глаза и покачал головой, снова глянул на фотографии перед собой.

– Попробуй онлайн. Чем чёрт не шутит.

Эдам зло усмехнулся:

– Ты серьёзно?

– Ну а что я скажу? Чего ты хочешь от меня? – Фред с раздражением отбросил очки на стол. – Я ведь не против работать с тобой. Давай подождём. Пройдёт годик‑два. Навалится куча других событий. Эта ситуация подзабудется, и мы снова начнём потихоньку работать.

Эдам покривился:

– И как я эти годик‑два должен жить?

Штейн пожал плечами:

– Наверное, есть какие‑то варианты. Я не знаю. Ну, в конце концов, у твоего деда огромная корпорация. У них там есть медиаслужба. Правильно? Почему бы тебе не пойти к нему?

– Ты же знаешь, что мы ненавидим друг друга.

Штейн глянул на него исподлобья.

– Может, стоит быть немного гибче? Твоя принципиальность тебе всегда только вредила.

– Спасибо за заботу!

Эдам взял со стула сумку, накинул её на плечо и вышел из кабинета, хлопнув дверью.

Штейн проводил его взглядом, вздохнул и вновь покачал головой.

 

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ 5

 

После неудачного похода в Observer Report Эдам встретился с бывшим коллегой Орестом Паппасом.

– Эдам, ты с луны, что ли, свалился? – сказал тот, жадно глотнув дешёвого пива. – Сколько ты в своей Африке пробыл?

– Два с половиной года.

Тучному Оресту всегда было жарко, поэтому холодное пиво он поглощал в огромных количествах.

– Майки! Давай ещё одну! – крикнул он бармену, мгновенно опустошив бокал, и вернулся к разговору. – Ну вот!

– В смысле?

Эдам незаметно надавил ледяными кончиками пальцев на висок. Он едва справлялся с головной болью, раскалывающую череп на мелкие кусочки.

Паппас подался вперёд.