Камень
– Ты знаешь, где я сейчас работаю? Конечно, не знаешь! Счастливый человек! Интернет‑портал Starlet! – он взял новый бокал, поданный барменом. – Сын Кадоподиса, тот, который Димос…
– Младший?
– Младший. Чтоб его! И за что мне это наказание! Я снова связался с греками, ты можешь поверить? – уроженец Афин закатил глаза. – Хуже греков только русские. Прости! – быстро добавил он, вспомнив, что дед Эдама эмигрант из России, и примирительно чокнулся с его бокалом, стоящим на стойке. – В общем. Чувак решил, что, если откроет свой таблоид, ему бабы будут больше давать. Ну ты ж его видел.
Эдам не мог не согласиться. Младшего сына самого богатого в стране торговца мерседесами он встречал пару раз. И этого хватило сполна.
– Будет время, глянь эту радость, – Паппас недовольно потряс головой. – Pornhub веселее выглядит. Я ваяю там интервью со всеми этими тупыми коровами, которые двух слов связать не могут. Слава богу, на мне только тексты. Я сам могу придумать их богатый внутренний мир. А вот Рори, который у нас видео занимается, так он вешается.
– Орест, мне сейчас любая работа нужна.
Паппас выразительно посмотрел на него.
– Любимый! Папа мальчику денег дал на первые два года, и всё. Дальше сами. А что Димос умеет, кроме как кокаин жрать? Люди от него разбегаются. Нас закроют со дня на день. Я слышал, что у тебя там какая‑то хрень произошла, но, честно, лучше бы ты в своём Свазиленде оставался, – он отхлебнул пива и поднял брови, озарённый новой мыслью. – А чего ты свою Клариссу не спросишь? Она же…
– Клариссы нет. Всё.
– А‑а‑а, – протянул Орест. – Сочувствую. Хотя… сочная девуня была, – он причмокнул губами.
Эдам поднял на него глаза.
– Ну прости. Ты же знаешь, я люблю красивых баб.
Эдам съездил ещё на несколько встреч. Но, как часто бывает, если ты выпадаешь из обоймы на какое‑то время, вернуться очень сложно. К тому же он всегда был одиночкой, непонятным для большинства, потому популярности в профессиональных кругах не имел, а друзей и приятелей у него было немного.
Деньги заканчивались быстро. Улетучивались, словно медицинский спирт, которым он обрабатывал шрамы. Это усиливало стресс, и головные боли возобновлялись чаще.
Алкоголь, купленный им на остатки скудных сбережений, притуплял боль на некоторое время, но потом она возвращалась с новой силой.
В пабы он ходил только на встречи. Если нужно было заглушить боль, он прикладывался к фляжке в каком‑нибудь укромном месте. Самоуважения это не прибавляло, но по‑другому он не мог.
Эдам удивился, когда, выйдя с очередной встречи, обнаружил, что уже стемнело. День пролетел, а он и не заметил. Зажглись фонари, вспыхнули вывески всех цветов и оттенков. Люди говорили громче и больше смеялись. Звук машин приутих. Он медленно брёл в свой отель по оживлённой улице в полубессознательном состоянии. Он не был пьян, просто головная боль настолько его истощила, что он едва переставлял ноги. Всё вокруг расплывалось, словно на глаза был наброшен кусок мутного полиэтилена.
В пабах было полно народу. Люди общались друг с другом, радовались жизни и веселились так, будто завтра будет даже лучше, чем сейчас. У одного из заведений толпились люди. С ним кто‑то столкнулся. Со смехом извинился. Эдам что‑то пробурчал в ответ. Его похлопали по плечу. Он на секунду остановился. Посмотрел на вход бара. Нет, он не может позволить себе зайти туда.
На другой стороне улицы, в густой тени здания, затаился старенький «Фиат‑Панда». Лицо сидящего в нём человека было трудно различить в темноте. Он внимательно наблюдал, как Эдам постоял на краю тротуара под барной вывеской, затем справился с искушением и двинулся дальше. Человек в машине проводил его взглядом. Завёл мотор и медленно поехал следом.
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀ 6
И в эту ночь Эдам не мог нормально заснуть. Он метался по крошечной комнатке, как волк в клетке зоопарка. Забрасывал горстями таблетки в рот, запивал их виски. Падал на кровать и лежал с открытыми глазами, тихо постанывая от боли.
Но только наступило утро, он принялся обзванивать своих немногочисленных знакомых.
– Да! Привет! Я. Узнал? Ну здорово! Да, в Лондоне. Нет, недавно. Нет, зачем? Сейчас как раз свободен. Могу поехать хоть куда. Серьёзно! В любую точку мира. Да нет, я в полном порядке. Всё отлично! Ну ты же меня знаешь. Хоть завтра. Ну и что? Всего лишь пара царапин, – он притворно засмеялся и поморщился, просовывая перебинтованную руку в рукав рубашки. – Это всё слухи! Хоть Монголия, хоть Северный полюс. Я готов.
Выслушав ответ, он помрачнел, но постарался не выдать этого голосом.
– Окей. Да, конечно. Обязательно! Пока.
Тут же набрал новый номер.
– Кэти, привет! Как дела? Это Эдам. Эдам Шерл. Очень рад тебя слышать. О! Да? – его голос упал. – Что сказали? Даже так? – он прочистил горло. – Скажем так, это не просто неправда – это ложь. Да, именно! – в его голосе послышался металл, однако похоже на том конце провода выслушивать его не собирались. – Почему не имеет значения? Разве это не важно? Я понимаю. И это я понимаю. Погоди! Я ведь, вообще‑то, звоню совсем по другому поводу, – ответ собеседницы заставил его покраснеть от гнева. – Ах, вот так! Ну, тогда… всего хорошего тебе, Кэти! Спасибо, что уделила время.
Он бросил телефон на кровать и постарался не дать волю чувствам.
Таких звонков было ещё с дюжину. Оставалась надежда на встречу, назначенную на середину дня. Чтобы совсем не впасть в отчаяние, он решил выйти из гостиницы пораньше. Но прогулка не помогла. Его окружало столько счастливых и беззаботных людей, у которых, казалось, никогда не было никаких проблем. А невидимая дыра в его груди разрасталась с каждой минутой.
Раз за разом он уезжал из дома именно из‑за того, что здесь он чувствовал, как она расширяется, засасывая его целиком. За тысячи миль отсюда эта дыра будто затягивалась. Не полностью, конечно. Но Эдам почти забывал о ней. Нет, он должен найти способ снова уехать. Неважно куда.
В указанный для встречи паб он пришёл на полчаса раньше. Заказал бокал лёгкого эля и стал ждать. Голова чуть‑чуть прояснилась. Но насладиться передышкой Эдаму не удалось. Нетрезвый мужичок, видимо завсегдатай баров, без разрешения шмякнулся на соседний стул и начал жаловаться на свою жизнь, хотя никто его об этом не просил.
Хоть Эдам и вырос в Британии, он совершенно не любил пабы. И внезапные задушевные разговоры с незнакомцами, которые так нравились многим его знакомым, ему претили. Он стойко терпел болтовню сидящего рядом с ним человека – отвязаться от него сейчас просто не хватало энергии.