Карсикко

Еще через двадцать минут к кабинету министра подошли два человека в штатском и присели на длинный ряд кресел по другую сторону двери. Они практически не обратили на меня внимания, но я понял, что это сотрудники полиции. Они держались слишком буднично для простых посетителей и еле заметно поздоровались с секретарем.

Один был высокий худощавый мужчина с вытянутым угловатым лицом. Кожа его была нездорово бледного оттенка. Скорее всего это признаки коренных северян, подумал я, которые видят мало солнечного света. И девушка, практически на голову меньше своего напарника. Я подумал, что они могут быть напарниками. Ее густые светлые волосы были незамысловато забраны в хвост, волевой взгляд через прищуренные глаза быстро оценил меня. На этом и удовлетворился.

Лицо девушки показалось мне немного грубоватым, однако не настолько, чтобы не быть привлекательным. В нем читались черты какой‑то местной народности. Особенность заключалась в скулах. Они были немного выступающими вперед, подбородок прямоугольный, четко очерченный. С первого взгляда лицо ее казалось неприятным, но присмотревшись можно было различить в нем свою строгую гармонию. А в любой гармонии всегда кроется красота.

Двери кабинета наконец‑то раскрылись. В коридор вышли несколько людей и направились к выходу. За ними следом вышел мужчина шестидесяти лет с виду, плотно слаженный, в мундире. Окинул взглядом ожидающих его, дал знак мужчине с женщиной следовать за ним и повернулся ко мне.

– Михаил Александрович, – начала он. – Доброго дня, простите, что заставил ждать.

Я привстал из своего кресла и машинально подался навстречу.

– Иван Николаевич, – он протянул мне руку. – Неклюдов. Министра внутренних дел республики Карелия и ваш давний почитатель.

Он расплылся в улыбке и пригласил меня в кабинет.

– Здравствуйте, – сказал я. – Очень приятно.

Мы вошли.

Кабинет Неклюдова был светлее, чем другие помещения в здании и просторней. За двойной дверью располагался стол в форме буквы «т», большое кресло в его изголовье, несколько портретов незнакомых мне людей по стенам, видимо, бывшие начальники министерства, книжные шкафы со стеклянными дверцами, заставленные различными книгами, угловой кожаный диван с журнальным столом. Для непринужденных бесед, подумал я.

Неклюдов пригласил меня сесть напротив него.

Сотрудники в штатском без приглашения расположились на креслах, стоящих вдоль стены. Мне показалось, что мужчина был отчего‑то хмур и сердит. Весь его вид, особенно после того, как они вошли в кабинет, говорил о недовольстве.

– Вы, наверное, удивлены, зачем я позвал вас к себе, – начал Неклюдов. – Разве что кроме того, чтоб выразить свое почтение?

– Меня больше интересует, как вам удалось узнать мой номер телефона?

Я знал, что за показной приветливостью подобных людей всегда скрываются корыстные интересы, и уже давно не давал задабривать себя подобными методами. Решил держаться сдержанно, но уважительно.

– Я же министр МВД, о чем вы говорите, – отшутился Неклюдов и продолжил. – Спасибо вам за качественные детективы. Я большой поклонник этого жанра. И вы, надо сказать, один из моих любимых авторов. Уж отечественных точно.

– Мне очень приятно, – ответил я.

– Большинство писателей просто хотят рассказать интересную историю. Думают, что чем сильнее закрутят сюжет, чем неожиданней придумают развязку, тем лучше будет их книга. Это отдает неуверенностью, слабым талантом. Не люблю таких. Но ваши книги совершенно другие. Иногда мало похожи на правду, видимо, сказывается, что вы никогда не несли службу в рядах полиции. Однако мне очень нравится, как вы раскрываете психологию убийц, их глубокие мотивы, механизмы поступков, подробности преступлений. Мне кажется, вам не интересны заурядные убийства. Всегда ищете какой‑то подвох.

– Вы внимательный читатель.

– Я часто задавался вопросом, когда читал ваши детективы: «А не является ли сам Михаил Стогов потенциальным убийцей?»

Неклюдов засмеялся. Я улыбнулся тоже.

– Уж слишком подробно и в красках он пишет о маньяках и разного рода преступниках.

– Сложно написать хорошую книгу, не погрузившись в мир своих героев, не примерив их шкуру. Но все остаётся в рамках воображения.

– Это очень интересно. Думаю, когда‑нибудь я расспрошу вас об этом поподробнее. Что привело вас в наши края, Михаил Александрович?

– Семейные дела. Здесь живет мой дядя, брат матери.

– Кратковременный визит?

– Думаю, долговременный. Я приехал с сыном, чтобы пожить полгода‑год в Костомукше.

– Решили сменить обстановку?

– Можно и так сказать. Нам нужно оправиться от смерти жены.

– Неприятный повод. Соболезную.

– Спасибо, – ответил я.

– Думаю, сама судьба привела вас в наши края.

– Смотря что вы имеете ввиду?

– Нам бы пригодился ваш аналитический склад ума, о котором я говорил только что. Нужно проникнуть в голову серийного убийцы, как это вы сказали, примерить его шкуру. В нашем крае совершенно несколько жестоких однообразных убийств. Не случайных. Подготовленных. Продуманных. И очень кровавых. Явно с каким‑то странным подтекстом. Убийства происходят глубоко в лесах. Жертвы случайные грибники или ягодники. Возможно, не случайные. Мы еще выясняем это. Первые места убийств мы обнаружили еще прошлой осенью. Еще пару этой весной. Одно буквально на днях.

– Это тот самый медведь, о котором ходят слухи?

– Вот что значит – писатель: уже в курсе слухов. Да, мы берем со свидетелей подписку о неразглашении, чтобы не наводить панику на население, пока мы не разберемся в этом деле. Опасаться медведя в лесу для них привычнее, чем серийного убийцу.

– Есть ли подозреваемые?

– Пока нет. Признаться, такое дело в диковинку для наших людей. Чем дольше мы буксуем, тем быстрее центр пришлет к нам своих специалистов. А мы этого очень сильно не хотим. Они точно не будут шарахаться по лесам в поисках убийцы, а шуму поднимут много. Вы понимаете, о чем я.

Я сделал вид, что понимаю.

– Поэтому, когда я услышал, что к нам пожаловал сам Михаил Стогов, я решил привлечь вас к этому делу. В качестве консультанта, естественно. У вас же есть диплом по психологии?

– Да, есть.