Когда он стал плохим

– Бежать не получится, Насть, – довольно сказал он, стаскивая с меня колготки и трусы. – Я тебя поймал. Если бы не хулиганила, то мы бы с тобой просто доставили друг другу приятное и разбежались. Но так придется тебе объяснить, что надо слушаться.

Его ладонь продолжала гладить мою задницу. Холодно. Его ладонь на контрасте была теплее. Но вот он отошел. Я слышала, как он снег хрустит под его ногами. Раздался непонятный треск. Страшно. Но при этом я не могла поверить, что все это происходит со мной.

Удар по ягодицам чем‑то хлестким и жестким почти вплотную прижал меня к дереву. Второй удар. Третий. От боли полились слезы.

– Повторяю. Когда я тебе что‑то говорю, то ты это выполняешь. Делаешь мне больно, то я делаю больно тебе. Когда говорю, что я хочу тебя трахнуть, то ты ноги раздвигаешь или ротик открываешь, а не капризничаешь. Ясно?

От боли я чуть не упала. Нужно было пытаться развязать руки, но вместо этого я не могла пошевелиться. Боль и страх завладели сознанием. Он сейчас мог меня убить. Просто убить, а я бы ничего не смогла сделать.

– Надеюсь, что ты меня поняла. Второй раз урок повторять не понадобиться, – сказал он, подходя ко мне. Опять провел ладонью по ягодицам, только теперь его прикосновения вызывали боль. – Неплохо получилось. Теперь ты будешь сидеть и меня вспоминать. Оттопырь попку. Была бы ты со мной поласковее, то я бы тебе сделал приятное. Но сегодня я буду думать только о себе.

Его пальцы скользнули к моим половым губам. Скользнули по ним вниз к входу во влагалище, собирая оттуда выделение. Тело среагировало на его поглаживания и приставания. И порка это не убавило. Умом я понимала, что он меня изнасилует. В гаражи просто так не тащат. И его намерения в автобусе были вполне очевидны. Из‑за этого ступор и произошел. Я хотела, чтобы меня трахнули. Не признавалась себе, но хотела. Слишком давно этого не было. Я хотела вновь почувствовать себя не только желанной, но и удовлетворенной. Только соглашаться на это с незнакомцем было сумасшествием. К тому же это было опасным.

– А ты оказывается интересная, Настя, – просопел он мне в ухо, продолжая скользить пальцами у входа во влагалище. Я невольно подалась к нему. Ягодицы уперлись в член. Это вернуло в реальность. – Даже не буду просить тебя расслабиться. Все равно будет больно.

Рука легла на мое лоно, не давая отодвинуться. Я почувствовала давление члена, который пытался войти между моих ягодиц. Анального секса у меня никогда не было. Я слышала про такое, но желание практиковать у меня не возникало. Сейчас же член пытался туда протиснуться, но у него не получалось.

– Похоже для тебя я крупноват, – довольно хмыкнул мужчина. – Терпи, Насть. Это как в первый раз девственности лишиться. Вначале больно, а потом привыкаешь. Помнишь, как тебе в тот раз было больно? Как ты все хотела, чтобы он остановился, а он продолжал тебя драть? Сегодня я тебя подеру. Но я быстро. Долго терпеть не придется. Слишком сильно тебя хочу.

Боль от избитых ягодиц смешивалась с болью, которая была от члена, разрывающего анальное отверстие. Он просунул только головку и тут же ее вынул. Прохлада. Я уже на все была согласна, чтобы он прекратил эту пытку, но он вновь вставил член мне в зад, надавливая сильнее. Я закричала, но шарф заглушил крик. Он начал меня долбить, сжимая свободной рукой отлупленную ягодицу. Боль была такой сильной, что я не чувствовала ног. Они подогнулись, уводя меня от его члена.

– Больше не можешь терпеть? – спросил парень. – А потерпеть придется.

Он поставил меня на ноги. Вновь резко вошел в мой зад. Его член напоминал кол. Возбуждение было на пределе. Его пальцы скользнули к клитору. Провели по нему, заставляя меня задрожать. Тело отреагировало, несмотря на боль. Мне было так больно, что это принесло удовольствие. Эти ощущения, когда мужские сильные руки могут брать, но в тоже время и давать, они были мной забыты. Сейчас же тело подкинуло воспоминаний. Логика кричала, что этот человек был опасен. Тело признавало в нем грубого мужчину, который мог доставить удовольствие. Я же со стороны наблюдала за этим спором, хлюпая сопливым носом и пыталась до них достучаться: это насилие! Насилие надо мной! Насилие, заставившие меня кончить от боли.

– Вот и все, Насть. Какая ты тугая. Прям реально невинная, – хмыкнул он. – Ну, чего теперь делать будем? В полицию побежишь на меня заявление писать?

Он освободил мне рот от шарфа. Явно хотел поговорить.

– Или будешь меня убеждать, что никому не расскажешь о нашем маленьком развлечение? – спросил он, развязывая мне руки. – Одевайся, но шапку пока не поднимай. Не хочу, чтобы мы с тобой пока друг друга узнали.

Я молча натянула трусы и колготки. Опустила юбку. Он закурил.

– Сигарету будешь?

– Я не курю.

– Попробуй. Неплохо отвлекает, – посоветовал он, отдавая мне свою сигарету. – Давай, затянись.

– От сигарет рак.

– А от нервов инсульт. Давай, не капризничай, – продолжил он настаивать. Я затянулась. Рука дрожала. Сигаретный дым проник в легкие, заставив закашляться. – Так чего будем делать, Насть? Признаешь, что тебе понравилось, когда я тебя трахал? Или будешь слезы лить и мне мстить?

– Можно я шапку подниму?

– Неа. Мы не договорились.

– Ясно. Если я побегу писать на тебя заявление, то не должна видеть твоего лица?

– Не поэтому. Я еще хочу с тобой пообщаться. В этом есть какая‑то соль, когда я все о тебе знаю, а ты обо мне ничего не знаешь.

– Я с тобой общаться не хочу.

– Жаль, что наши интересы не совпадают. Ладно, что будешь делать?

– А какой у меня выбор?

– Не знаю. Ты мне скажи. У тебя телефон звонит.

– Мне надо ответить.

– Сам поговорю. А ты подумай над правильным ответом, – сказал он. Я курила, чувствую, как горький дым оседает на губах. Он принял звонок. Минуту молчал. – Так, а теперь я могу вставить слово? Хорошо. Настя задержится. А с вопросом ужина подойти к отцу.

– Дай трубку.

– Не дам. И чего это ты со мной так зло разговариваешь? Будь полюбезнее, – хмыкнул он. – Девочки тебя матерью так и не признали?

– Это не твое дело.

– Насть, харе огрызаться. А то второй раз придется учить вежливости. Что нужно сделать, чтобы этого не произошло?

– Извини, – выдавила я.