Коммунальная на Социалистической
А вот они с Серёжей уже совсем взрослые. Лизе двадцать семь, она начинающий литератор, пишет стихи. Брату двадцать два, он студент, филолог‑германист, будущий переводчик. Впервые в жизни без родителей, впервые в жизни на Чёрном море, в Балаклаве. Ослепляющее солнце, сияющие волны – восторг. Тогда… Да, именно тогда она познакомилась… Нет, не так… Встретила свою первую и единственную настоящую любовь. Красавец, а как же иначе, Иван был эпроновцем. Он буквально сразил Лизу мужественной внешностью и покорил морской романтикой. Он был так не похож на её сокурсников, да и на всё её окружение… Нет, нет, нет… Эти мысли под запретом. Вольская всю жизнь изживала их, старалась стереть, забыть всё, что было связано с этим человеком. Это ей почти удалось. Она годами не вспоминала то лето, но иногда, вот так, как сегодня, оно вдруг всплывало, и становилось горько, невыносимо… Нет…
Память – странное созданье,
То поманит, то обманет,
То напомнит о потерях,
В пустоту заставит верить…
Елизавета Марковна, последняя из рода Вольских и самая старшая из жильцов коммунальной Квартиры номер семнадцать, была профессиональным поэтом. Стихи она писала, сколько себя помнила. Свой первый и, как она кокетливо утверждала в одном из многочисленных интервью, единственный шедевр она создала в пятилетием возрасте. В семье маленькой Лизы были приняты интеллектуальные игры, одной из которых считалось «рифмование», сопровождавшееся, как правило, шутками, смехом, а то и откровенным баловством. Кто‑нибудь начинал: «Я вышел в поле за ромашками…», а кто‑нибудь, как правило, из детей, желая отличиться в качестве заправского юмориста, радостно подхватывал: «Там кувырнулся вверх тормашками…» Весёлое было время – детство. По воспоминаниям, Лизе очень хотелось написать что‑нибудь «красивое». И однажды она выдала несколько строчек, приведших в восторг её родителей, тут же записавших для потомков нетленные вирши:
Сплелись деревья в тишине,
Погас последний луч,
Последний свет в чужом окне,
В зеркальной глади луж…
Поэзия была её сутью и хлебом, принесла ей известность и членство в Союзе писателей. Однажды Елизавета Марковна даже получила государственную премию за цикл, посвящённый Великой Отечественной войне. Но… В жизни всегда присутствует какое‑нибудь «но», как правило, со знаком минус. В юности Лиза, помимо способности незаурядно мыслить, обладала весьма привлекательной внешностью и мощным темпераментом. Чтобы успешно творить, ей требовалось постоянно находиться в состоянии влюблённости, что она и осуществляла, плавно перемещаясь из романа в роман без особого ущерба для нервной системы. С возрастом её красота не меркла, а лишь видоизменялась.
