Комната из стекла

Но Джо не слушал. Он думал о том, что нож, с которым нашли Джоанну, скорее всего, был из кухни Дома писателей. Только профессора убили не им. Тот нож еще предстояло найти.

– Спасибо за помощь, мистер Бартон, – поблагодарила Вера. – Теперь мне хотелось бы поговорить с вашими гостями.

Она на мгновение замерла перед дверью в столовую. Наблюдая за начальницей, Джо решил, что она похожа на актрису, готовящуюся сыграть главную роль. Вера ненадолго закрыла глаза, затем вошла в комнату. Эшворт последовал за ней. Всегда в ее тени, подумал он. Но, может быть, мне это нравится.

Вера прошла вдоль стола – прямо как Миранда Бартон до этого. Джо закрыл дверь и встал за спиной у Веры. В таких случаях она предпочитала, чтобы он оставался незаметным. Ты мои глаза и уши, Джо. Я обычный человек и не могу одновременно и говорить, и наблюдать за всеми. Поэтому он следил за реакцией людей, сидящих за столом. Их было двенадцать человек плюс Миранда Бартон, меньше, чем он думал, когда увидел, как они входят в комнату после гонга. Неужели люди с раздутым самомнение занимают больше места? Простых людей здесь как будто не наблюдалось. Все разговаривали громко, и их жесты казались театральными. Даже Ленни, простой парень из рабочих, больше напоминал карикатуру на самого себя.

Десерт был съеден, стеклянные чаши отодвинуты в сторону, а салфетки скатаны в шарики на столе. Алекс вышел из кухни со вторым кофейником. Он поставил его на стол, чтобы все могли угоститься. Вера ждала во главе стола, пока всех не обслужат. Выжидала время. В конце концов разговоры стихли, и она полностью завладела вниманием собравшихся.

– Дамы и господа, простите за вторжение и за то, что нарушили вашу трапезу.

Никакой реакции. Сарказма публика явно не заметила. Возможно, ужин был для них так же важен, как и тот факт, что наверху находился человек с перерезанным горлом. Даже Миранда Бартон, которая устроила истерику, увидев тело, съела весь свой пудинг и теперь тянулась за шоколадкой, лежавшей на тарелке возле кофе.

Вера продолжила:

– Я уверена, вы понимаете, что наше расследование вызовет некоторые сбои в вашей программе. Нам нужно взять у вас показания, и мы хотели бы начать сегодня, пока воспоминания у вас еще свежие.

Она огляделась и одарила всех неподвижной, ледяной улыбкой, которая пугала ее команду больше, чем ее гнев.

– Есть ли вопросы на данный момент?

Эшворт увидел, что собравшиеся писатели недооценили Веру. Они отнеслись к ней со снисхождением, потому что одежда на ней сидела плохо, а волосы не были уложены. Видно это было по их позам, по тому, как они облокачивались на стол или откидывались в креслах. Они не видели в ней никакой опасности, и уж точно не в ее улыбке.

– А что случилось с Джоанной?

Это была женщина с очень короткими черными волосами и яркой красной помадой. Джо было трудно определить, сколько ей лет. Ее лицо было угловатым и не имело возраста. Возможно, около тридцати?

– Как вас зовут?

Улыбка Веры на мгновение пропала, затем снова вернулась. Эшворт почти ожидал, что она добавит к вопросу «дорогая». Это была ее тактика – строить из себя сердобольную родственницу. Озабоченная, простоватая, любительница поучить жизни.

– Нина Бэкворт. Я одна из преподавателей на курсе, специалист по женской прозе и малой форме.

– Значит, коллега профессора Фердинанда?

– О нет!

В голосе женщины прозвучал ужас.

– Он недолго был моим научным руководителем, когда я была аспиранткой. Но сейчас я работаю в Ньюкасле. Уверена, вы в курсе, что Тони организовал литературную программу в колледже Святой Урсулы в Лондоне. Его знают во всем мире. Любой студент, принятый туда, имеет преимущество в поиске издателя.

А как насчет вас? Нашли ли вы издателя после учебы у него?

Но Вера оставила этот вопрос при себе.

– Она была хороша, да? Джоанна Тобин? Как писательница в смысле?

– Я думаю, у нее большой потенциал, – сказала Нина, а затем сделала паузу. – Не верю, что она напала бы на Тони Фердинанда без веской причины. Надеюсь, вы отнесетесь к ней с деликатностью.

– Хотите сказать, профессор Фердинанд заслужил смерть, мисс Бэкворт?

В комнате повисло внезапное напряжение, пробежала искра возбуждения. Люди прислушались. Женщина настороженно посмотрела на Веру.

– Конечно нет. Никто не заслуживает такой смерти. Я хочу обратить ваше внимание на то, что в произошедшем мог быть элемент самообороны.

Вера посмотрела на нее:

– Но вы считаете, что профессора убила Джоанна Тобин?

– Конечно!

Когда Вера ничего не ответила, ее голос зазвучал уже не так уверенно.

– Нам так сказали. Вот я и решила…

Джо следил за происходящим, затаив дыхание. Иногда, рассердившись, Вера сначала говорила, а потом думала. И Джо знал: мысль о том, что Джоанна – убийца, разозлит ее не на шутку. Только не говори о ножах, взмолился он. Не надо выдавать больше, чем нужно.

Вера глянула на него, и лицо ее на мгновение исказилось – она подмигнула Эшворту, будто зная, о чем он подумал: «Ну, парень, согласись, разговор я веду как надо».

– Джоанна Тобин помогает полиции в нашем расследовании, – сказала она глумливо, не давая им возможности задать вопросы. – Ей не было предъявлено официальных обвинений, и наше расследование продолжается.

Она сделала глоток из стоящей перед ней чашки с кофе, хотя к этому времени напиток должен был остыть. Вера лучше всяких актеров чувствовала, когда надо говорить, а когда промолчать, выдержав паузу.

– Насколько я понимаю, ваш курс рассчитан еще на два дня. Не вижу причин вносить изменения. Мне и моим коллегам нужно будет поговорить с каждым из вас отдельно, и мы начнем сегодня. Наши сотрудники останутся здесь на ночь, чтобы обеспечить защиту и предотвратить любое вторжение прессы.

Она снова сделала паузу и обвела взглядом комнату.

– Ну и позаботятся, чтобы никто не сбежал.

Вера еще раз оглядела комнату.

– Я полагаю, все члены курса здесь.

– Утром к нам приезжала преподавательница, – вставила Миранда Бартон. – Крисси Керр, которая владеет и управляет «Норт Фарм», небольшим издательством у нас в графстве.

– Когда она уехала?

Вопрос был адресован ко всем, но снова ответила Миранда:

– После обеда. Я видела, как она уезжала. Но Тони тогда еще был очень даже жив. Так что вряд ли ее можно считать свидетелем.