Корабль теней

* * *

 

– Антонина, что вы делаете сегодня вечером? – дурашливо рисуясь, Витек выписывал кренделя ногами под окном кабинета связиста.

– А тебе какая разница? – весело прозвенело из окна.

– Да вот, думаю, не хотится ли пройтиться‑с…

– С тобой, что ли? Держи карман шире!

– Экая бойкая девка! – одобрительно хмыкнул Витек. – Люблю таких.

– Люби себе, любилка, да где‑нибудь подальше отсюда! – в голосе Тонечки появилось плохо скрываемое раздражение.

– Че ты ломаешься? Я нормально с тобой говорю. Че, раз комсомолка, то с простым парнем уже ни‑ни?

– Вот именно, комсомолка. И у меня уже есть парень. Тоже, между прочим, комсомолец, чтоб ты знал.

– Малых! – послышался сердитый окрик. Витек вздрогнул, но тут же расслабился – приближался Иван Петрович, в руках его был коричневый кожаный саквояж с помутневшими от времени латунными застежками – пухлый, изрядно потертый и явно тяжелый. Стекла очков мичмана сердито сверкали. – Витек, ты опять к Тоне подкатываешь? Сколько тебе говорено…

– Да к ней на кривой козе не подкатишь! – нагловато парировал Витек, делая недвусмысленный жест пальцами.

– Ну‑ка, цыц! – Иван Петрович хлопнул Витька по рукам. Тот как‑то сразу сник, сгорбился, даже как будто стал меньше ростом. – Собирай обмундировку, выезжаем, надо до темноты успеть.

В окне появилась любопытная Тонина макушка.

– Что сказал Григорий Юрьевич? Отправил искать бригантину?

– Бригантину? – заинтересовался Витек. Тоня не обратила на него внимания.

– Да, Тонечка. Ну, то есть, не бригантину, а неопознанное судно.

– Лучше бы – бригантину! – Тоня, улыбнувшись, мечтательно прикрыла глаза. – Представляете, быстроходный фрегат! С белыми как снег парусами и названием «Мечта».

– Разберемся, что там за фрегат! – Витек повернулся на каблуках и, чуть сутулясь, направился на склад. Мичман сурово посмотрел ему вслед.

– Одолел он меня, Иван Петрович, просто сил никаких нет! – Тоня, слегка закатив глаза, жалобно вздохнула. – Проходу не дает, Тоня то, Тоня се, а поехали‑ка до Мурманска, а пойдем‑ка в кино на «Пиратов ХХ века»… Ну скажите вы ему, а?

– Да уж говорил. Толку никакого. Не верит он в твоего Васю, дочка, не верит. Придумала себе ухажера, говорит. Может, у тебя хотя б фотокарточка есть?

– Васина? Эм‑м… Н‑нет. – Тоня отвела глаза и вновь вздохнула.

– Так позови его как‑нибудь сюда, на базу. Пропуск сорганизуем. Глядишь, поговорит по‑мужски с Витьком – тот и угомонится.

– Да мой Васенька придет – от этого вашего Витька и мокрого места не останется!

– Тем более зови, – усмехнулся мичман.

– Не могу, – чуть помолчав, ответила Тоня. – Он в тайге, железную дорогу строит. Добровольцем вызвался, от комсомольской ячейки.

– Странно это, Тонечка. Уехать от любимой женщины в тайгу и не оставить ей своей фотокарточки.

Тоня промолчала в ответ. Со стороны склада приближался Витек. Он сменил засаленную парусиновую робу на черные непромокаемые брюки, тельняшку и темную суконную тужурку со множеством карманов, набитых, без сомнения, чем‑то нужным. Из под тужурки весело выглядывали яркие оранжевые края спасательного жилета – современного, с баллончиком автоматического надувания. На форменном кожаном поясе висели короткая кирка‑молоток и шестивольтовый фонарь «Заря». В руках у Витька было четыре небольших бумажных пакета – суточные сухпайки.

– Эка ты экипировался. Зачем тебе пайки, Витек? В кругосветку собрался на бригантине? – покачав головой, хмыкнул мичман.

Из окна кабинета связиста послышалось приглушенное хихиканье.

– Зачем‑зачем. Мало ли, пригодятся. Все по уставу. Сам сказал – «собирай обмундировку». Я все предусмотрел. Я хозяйственный! – чуть повысив голос, почти выкрикнул Витек, чтобы Тоня, спрятавшаяся в кабинете, наверняка услышала. – Ну что, Петрович, двинули? Где Володька запропастился?

 

 

Глава 2

Борт к борту

 

Двигатель «Аиста» покашливал, подхрипывал, заикался, но все же работал. Приезжие мотористы, командированные весной из Мурманска, проверяли его и так, и эдак, но бело‑синий «Аист», словно заранее зная о приезде спецов с Большой земли, будто бы оживал, брал себя в руки и все проверки проходил без замечаний. «Ребята, но ведь дохлый он! Так вот уйдешь километров на пятьдесят и застрянешь, а потом ищи тебя, свищи! Да и дизеля жрет немерено!» – ругался завгар порта Макарычев, по прозвищу «Макар», низенький, круглый и суетливый. Он, активно жестикулируя короткими полными руками, размахивая ими, как ветряная мельница, чуть ли не на коленях умолял мотористов все же перебрать злополучный ЗД‑20 «Аиста», но те только отмахивались: не положено, – двигатель работает исправно, а что расход великоват, так топлива в стране хватает.

– Володя, сбавь малость обороты, а то опять перегреем! – Иван Петрович внимательно прислушивался к нестабильному стенокардическому кряканью дизеля.

– Хорошо, мичман, будь‑сделано! – послышалось из кабины.

Иван Петрович, докурив, выщелкнул окурок в волны. Сняв с коленей старый саквояж, он поднялся и, широко, по‑морфлотски, расставляя ноги, перешел с кормы к открытой задней двери рубки. Внутри, у штурвала, сидел Володя Горбунов – молодой, статный, чуть щеголеватый парень в идеально отутюженных форменных брюках и спасжилете поверх тельняшки. Его слегка длинноватые волосы были привычно взъерошены, лихой вихор на затылке воинственно топорщился кверху. Рядом с Володей, на правом сиденье, сгорбившись, притулился Витек, лицо его было бледным.

– Малых, ты чего такой смурной?

– Мутит меня, мичман. Сколько раз уже говорил нашему кап‑два, не отправляй меня в море, я уж лучше на берегу поработаю, – отозвался Витек. – Морская болезнь, слыхал?

Иван Петрович усмехнулся.

– Какая морская болезнь? Так и скажи, принял лишку вчера, а сегодня страдаешь. Я этот винный дух еще с утра от тебя почуял.