Корабль теней

– Туман? – голос Юркаускаса звучал устало, удивление едва сквозило в его словах. – Не дым?

– Гарью не пахнет, – рассудительно ответил Горбунов. – Видимость в этой каше неважная. Будем наощупь двигаться, если не рассеется. Странный какой‑то туман, – чуть помолчав, добавил он. – Прием.

– При такой погоде его не должно быть, да, – согласился Юркаускас. – Да и вообще в это время года.

– Я не об этом. Обычный туман не так выглядит. Просто дымка, как облако, лежащее на земле. А этот – постоянно движется, словно кто‑то перемешивает его ложкой, как молоко в стакане с какао. И он не белый, а какой‑то сизо‑серый. Непонятного цвета. – В голосе Володи читалось легкое недоумение.

– Бекас‑два, задача простая, – чуть помолчав, продолжил Юркаускас. – Обнаружить неопознанное судно, выяснить его название и принадлежность, нанести местоположение на карту. Наладить связь с экипажем по рации, мегафону или с помощью световых сигналов. В случае отсутствия контакта подняться на борт и исследовать судно. Постоянно держать радиосвязь с базой. Оружие при себе, но применять в крайнем случае. Вопросы? Прием.

– Вопросов нет. Прием, – спокойно ответил Володя; казалось, размеренный тон Юркаускаса и четко отданные им команды вселили в него уверенность.

– Я пока остаюсь на базе, буду… – связь внезапно стала ухудшаться, и голос Григория Юрьевича с трудом пробивался через помехи и шум. – В любом случае… пшшш… Антонина вызовет… шшшш…

– Три‑одиннадцать, прием, прием! Помехи на основном радиоканале. Перехожу на резервную частоту. – Володя перещелкнул черный клювик верньера рации на одно деление влево. – Три‑одиннадцать, прием!

Но в динамике рации слышались только похрипывания и пощелкивания, голос Юркаускаса пропал. Володя пощелкал переключателем туда‑сюда, меняя частоты, но везде был все тот же монотонный шум, треск, словно и не было никакой базы с ее узлом связи, и Тоня не сидела за столом у сине‑серой коробки стационарной рации. «Аист» остался в одиночестве – без голоса и без связи с внешним миром.

В этот момент катер вошел в дымку.

 

 

* * *

 

Мотор приглушенно клокотал. Все звуки, голоса в этом тумане звучали так, словно в уши вложили два куска пропитанной «левомеколем» ваты – так делают при отите. Видимость оказалась не такой уж и плохой – на расстоянии десятка метров еще можно было различить стальную рябь волн. Команда «Аиста» примолкла. Катер малым ходом продвигался в слоистой дымке. Попытки включить носовой фонарь приводили лишь к тому, что серое марево, казалось, сгущалось прямо перед катером. Заметно стемнело и похолодало.

– Странный туман, – нарушил тишину Витек. Его обычная развязность уступила место осторожности, он стал как будто ниже ростом, сжался и пристально, как затаившийся зверь, всматривался в белесый морок вокруг катера.

– Да. Необычный, – согласился Иван Петрович, снимая очки и протирая их носовым платком.

– Снаружи как будто плотная оболочка, а внутри он более разреженный. И постоянно перемешивается, – добавил Володя. – Здесь, в пределах этой туманной шапки, словно бы свой микроклимат, что ли. Эх, взять бы образец для исследования…

– Давайте уже найдем эту чертову лайбу, сделаем все, что приказано и свалим подальше от этого микроклимата, – в голосе Витька слышалось раздражение.

– Покойно, Малых, покойно. Не егози. – Мичман открыл свой саквояж и достал оттуда вязаный джемпер. Витек, оглянувшись, удивленно цокнул языком:

– Ого, Петрович. Да ты запасливый. Может, у тебя там и подушка с одеялом есть?

– Всякое бывало, – неопределенно ответил мичман, натягивая джемпер поверх тельняшки. – Когда столько лет на флоте, всегда держишь под рукой эн‑зе. Мало ли что приключится. – Он осторожно, оберегая ноющий локоть, надел китель поверх джемпера и защелкнул саквояж.

– Где же эта посудина?! И как мы свяжемся с базой, когда ее найдем? Три зеленых гудка в тумане? А вдруг это шпионы какие? Куда мы с вашими двумя пистолетиками против них?!

– Остынь, Витек, не наводи панику, – усмехнулся мичман.

– Да брось, Малых, ну какой шпион может ходить на допотопном ободранном судне? Это скорее корабль‑призрак. Слыхал о таком? – Володя обернулся и исподтишка подмигнул Ивану Петровичу.

– В смысле «призрак»? – напрягся Витек.

– Ну, знаешь, есть такие суда, которые уже много лет дрейфуют по морям, без команды и без курса. Между прочим, многие их видели. Считается, что такие плавучие гробы полны скелетов или призраков погибших на борту людей.

– Обзовись! Сам видел, что ль?

– Видеть не видел, но свидетельств полно. Есть и фотографии, и рассказы очевидцев. Про «Летучий Голландец» слыхал? – Володя явно ерничал, но встревоженный Витек не замечал этого.

– «Летучий Голландец» – это же байка, да?

– Может, и байка. Это еще в XVIII веке было. А вот «Оранж Медан» – уже в наше время. Что, тоже не слыхал?

– Че это?

– Вот представь. Послевоенное время. В водах недалеко от Малайзии раздается сигнал «SOS». Два сообщения – «Оно придет за мной, остальные уже мертвы» и «Все, я умираю» – по рации. Ну, само собой, окрестные корабли кинулись на пеленг, искали «Оранж» несколько часов, наконец одно судно – кажется, британское, – его обнаружило. Пытались связаться по рации, с помощью световых сигналов, но ответа не было. Бортанулись, высадили на «Оранж» пяток человек, те заходят в рубку и видят – на полу лежит капитан и несколько членов экипажа. Все мертвые. Ну, понятное дело, пошли по кораблю, смотреть, вдруг кто выжил – но нет, всем крантец. Лежат на палубе, словно защищаясь, все перекореженные, заиндевелые уже, а на лицах ужас застыл. И собака стоит, замороженная, в такой позе, словно рычит на кого‑то.

– Володя, хорош байки травить. Видишь, у Витька уже корчи начались, – укоризненно прервал Горбунова мичман.

– А вдруг это он и есть, этот «Оранж»? – опасливо спросил Витек.

– Не, это точно не он. Когда британцы исследовали судно, в трюмах что‑то рвануло. Столб огня, натурально, дым, щепки… Томми не стали геройствовать и дали стрекача обратно к себе на шип. Потом на «Оранже» бабахнуло еще несколько взрывов, и он пошел ко дну. А британские моряки, которые высаживались на нем, в течение года все сошли с ума.

– Негоже, Вовка, на борту такие страсти рассказывать, плохая примета, – испуганно сказал Витек. Руки его слегка вздрагивали, порою он прижимал правую ладонь к груди, и Горбунов поймал себя на мысли, что Малых, скорее всего, носит нательный крестик.

– Володя, Витек прав. Завязывай сочинять. – Иван Петрович укоризненно покачал головой.

– Да не сочиняю я. Это правда. В литературе описано. – Володя как будто слегка обиделся.

В этот момент воздух прорезал отдаленный, но громкий скрежет.

– Снасти скрипят, – определил мичман. – Глядим во все глаза, он где‑то рядом.

– «Оранж»? – переспросил Витек.