Красавица за чудовищем. Книга четвертая
– Не знаю. Просто, как все гении, он немного дебил. Ходит сам с собой, ни с кем не разговаривает. Какой‑то аутичный, забитый. Но на занятиях хорошо объясняет грамматику, потом дает упражнения из учебника. Грузит учеников рутиной. Это, может, и неплохо. Только ведь учащимся хочется больше практиковать язык в речи, а он почти не разговаривает на отвлеченные темы. Ну, может выслушать, и все. Короче, даже если он и гений немецкого, да только преподаватель из него дерьмовый. Все от него сбегают. Хотя бывали на него жалобы, но уволить его не могут, так как он никаких правил по сути не нарушает. А бывали даже такие чудаки, которым он нравился. Они даже вступались за него. Может, из жалости, не знаю… Но, чтобы удержать свою группу, мне теперь придется за двоих пахать. Нужно пустить в ход все свое обаяние. Что я тебе тут рассказываю, ты ведь сама сможешь все увидеть.
Барбара поднялась со стула и снова заковыляла на балкон.
– Осаид! Дерьма кусок! – гневно вспрыснула она на всю детскую площадку за балконом. – Мало тебе было свиного сала! Нужно было еще тебе раскаленное железо в штаны влить!
Барбара
Двадцать человек в одной группе! Они сошли с ума! Больше пятнадцати человек ведь не положено. Мы что, должны тесниться, как селедки в банке?
Меня прям всю выворачивало от такого начала. Нужно срочно увольняться отсюда. Хватит уже терпеть это ублюдство.
– Morgen! – кинула я своим новым ученикам в своей привычной манере.
Они ответили тем же, некоторые даже чуть привстали. Сейчас начнется мой любимый театр. Начну им по пальцам объяснять каждое слово. Как правило, люди, которые приходят изучать язык с нуля, все же кое‑как, но говорят по‑немецки. Исключение, думаю, будет составлять моя кузина Хани. Хотя, прежде чем сюда приехать, она все же сдала кое‑как тест на уровень А1. Ума не приложу, как ей это удалось. Она совсем не говорит по‑немецки.
– Ich heisse Barbabra. Ich komme aus Deutschland. Versteht ihr? – начала я медленно, заглядывая каждому чуть ли не в рот, и активно жестикулируя.
Твою мать, прям как в детском саду.
– Und du? – обратилась я близ сидящему ученику.
И тут все пошло по кругу. Они начали представляться, смущаясь, чуть краснея. Некоторые нарочно дурачились. Обычно так вели себя ребята из Эритреи или Кении. Их хлебом не корми – дай только посмешить народ и самим вдоволь поржать. Беженцы из Сирии держались, как всегда, чуть недовольно и высокомерно. Вот они всегда ведут себя так, будто им все что‑то должны. Студенты из Китая старались чеканить каждое слово, хотя у них все получалось наоборот. Их китайский немецкий расплывался, как расстроенные струны гитары. Были еще студенты из Македонии, Румынии, Хорватии, Молдавии, Киргизии, Грузии и еще откуда‑то. Я не стараюсь запомнить их сразу же. Хани оказалась единственной ученицей из России.
Итак, 6 февраля 2017 года стартовал уровень А1.1, где училась моя кузина Хани из Новосибирска. Мы начали, как обычно, с приветствия, чуть поиграли, посмеялись. Мне нравится этот момент, когда мы только начинаем знакомиться. Все еще пытаются держать себя вежливо и показать себя с лучшей стороны. Это потом они привыкают и уже даже не стараются произвести впечатление друг на друга и на меня. А вначале они слушают меня чуть ли не с открытым ртом. Вот было бы так всегда так, как в первую неделю: все приходят вовремя, никто никуда не отпрашивается, все сидят тихо, делают все задания. Рай для моих глаз и ушей. Сегодня мы прошли только базовые фразы, такие как, например: «Меня зовут так‑то. Я приехал оттуда‑то. Мне столько‑то лет. Мое хобби такое‑то. Я по профессии тот‑то…» Завтра мы начнем с алфавита. А сегодня просто поиграем.
Хани держалась достойно. Мне кажется, что она очень выделяется среди всех. Есть в ней нечто притягательное, особенно когда она улыбается. Сразу из мыши превращается в цветок. Или мне так только кажется. Посмотрим, как дальше пойдет, но произношение у нее уже сейчас очень хорошее, в отличие от ее сокурсников. Больше всего меня забавляет тот момент, когда ко мне приходят еще совсем новенькие, которое нахватались вершков языка и пытаются что‑то говорить. В земле Гессен есть свой диалект. Люди тут шикают, и вместо привычного «Ихь» тут можно часто услышать произношение «Ишь». И вот, значит, приходят ко мне ученики на уровень А1.1, и мы начинаем знакомиться. Я специально демонстративно и нарочито ясно произношу так: «Ихь хайсе Барбара», что значит: «Меня зовут Барбара», но мои доблестные ученики, наслышавшись гессенского диалекта, так же медленно и с расстановкой произносят: «Ишь шайсе…», что в переводе означает ничто иное, как: «Я дерьмо…» Еще один рай для моих ушей.
После всей этой возни у меня по расписанию еще одна группа, но там уже В1, с ними привычнее и легче. Потом я до трех часов веду кружок лепки, и домой.
Меня вот что удивило: когда я пришла домой, Хани сказала, что нашла работу. Сказала, что будет поливать цветы, вытирать пыль и прибираться в гончарной мастерской после занятий. Надо же, я об этом только подумала, а она уже подала заявление, и ее уже даже приняли. С таким темпом она тут не пропадет.
– Ну и как твои впечатления? – спросила я.
– Мне очень понравилось, – сверкая глазами, сказала она. – И почему ты сказала, что Лукас – дерьмо‑учитель? Он вполне нормальный. Образованный и терпеливый. Никакой он не дебил.
Она меня прям насмешила. Думаю, она одна из всего класса так считает. Она вообще всем всегда довольна до ушей. Даже бесит порой. Все ей нравиться, все люди у нее хорошие, все особенные, интересные, добрые и так далее. Мне порой кажется, что мой дядя Ульрих воспитывал ее где‑то в отдаленной пещере, где только цветы да бабочки. Не знаю, почему она так себя ведет. На умственно отсталую вроде не тянет, но что‑то в ней все равно не так. Нельзя ведь прожить до двадцати пяти лет в этом скотском мире и быть такой наивной. Но я не преследую цель ее перевоспитать или изменить. Мне и свих шлаков хватает в жизни. Пусть будет такой, раз ей так хочется, раз ее горе‑родители позволили ей такой вырасти. К тому же мы, немцы, какие? Правильно, толерантные ко всему! Любое дерьмо можно положить нам в рот, и мы его с радостью и проглотим. А если откажешься, то ты «Фу! Гнусный и ничтожный человек, который не умеет быть либеральным». Дискриминация в нашей стране строго запрещена законом. Хотя никто не будет отрицать, что этот закон прилежно нарушается, особенно в глубинках. Ну, не будем об этом.
– Как тебе твоя новая группа? – спросила я Хани, пока она накрывала на стол, хотя я уже знала, что она ответит.
– Мне нравится наша группа. Разношерстная, веселая. Есть много чему поучиться. Сложно было только потому, что Нина из Грузии и Ильгиз из Киргизии постоянно разговаривают на русском. Это немного отвлекает, а так в целом мне очень понравилось. А тебе?
– А что мне? Я их еще не знаю. Пока что все вы для меня на одно лицо.
– Но ведь мы сегодня познакомились.
– И что? Нужна как минимум неделя, чтобы вас всех запомнить хотя бы по имени.
– Скажешь тоже. Тут запоминать нечего, – рассмеялась она в ответ.
И тут она меня просто удивила. Я, так, с насмешкой сказала, чтобы она перечислила всех по порядку, а она, пожав плечами, как начала:
