Лабиринты проклятого леса. Сезонное безумие. Том 1

– Конечно прав. Всем нужен отдых. А у тебя тем более такой большой стресс – с мамой поссорился. А когда у кого‑то стресс, то он не может нормально думать и память плохая. Придумаешь способность, а потом забудешь, что придумал.

– Да. Но это как зависимость. С ума схожу, когда ничем не занят. Разучился уже не тревожиться и просто расслабляться.

– Относись к жизни проще. Посмотри по сторонам, многие и в половину так не заморачиваются, как ты обычно.

– Но у них и жизнь другая, – печально вздохнул Герман. – Я бы отдохнул, но меня и с этим собираются обломать. Мама хочет поехать на отдых к южным горам в начале августа.

Оба братья перевели заинтересованный взгляд на Германа:

– Ты тоже едешь с ней? – спросил Эдвард.

– Не знаю. Если не обзаведусь способностью, то тут застряну.

– Будешь с нами, – ободряюще сказал Даниил. – С нами ведь не скучно, правда?

– Конечно, но… Я не хочу быть в семье изгоем. Сговорятся там с сестрой против меня, а я потом буду как отщепенец.

– Слышал про нездоровую привязанность? – сказал старший из братьев. – Учись быть сам по себе, как настоящий взрослый.

– Ага, а вы, когда собираетесь? Будете же здесь семейное дело продолжать. Вам меня не понять, всё у вас так просто.

– Можем дать тебе работу, – сказал Даниил, стукнув ручкой по деревянному планшету. – Отец будет не против. Ты подумай над этим.

– Я сейчас не хочу ни о чём думать, – устало пробормотал герой, схватившись за голову. – Но спасибо, беру на заметку.

 

Парни не спали всю ночь, а на утро Оникс сообщил Герману, что звонила его мать и приказала парню вернуться обратно.

– Извини, я ничего не могу с этим поделать.

– Ничего, я сам забыл отключить телефон.

– У тебя какое‑то приложение стоит?

– Я не знаю, не должно было. Видимо это где‑то спрятано. Т‑ц, это уже не важно.

– На чём поедешь? Тебя подвезти?

– Нет, не хочу делать вам больше проблем. Сяду на общественный транспорт. Займите мелочь на проезд.

Герман выбрал электробус в надежде, что свежий воздух поможет ему хоть немного облегчить тошноту из‑за похмелья. Было бы ужасно стыдно заблевать салон автомобиля, а это бы произошло обязательно. Надо прогуляться, на крайний случай заскочить в общественный туалет.

«– Хочу домой», – парню стало ужасно грустно и жалко себя. «– Больше никогда не буду пить, стало только хуже. Меня тошнит, наверняка ещё и воняю, проведу этот день в образе общественного мусора, какой позор. Хочу в свою постель, но мама не даст мне спокойно поспать. Не даст даже денёчка на реабилитацию».

И тут пришла она – Елена. Мать братьев и жена Оникса. Высокая, худая женщина, вечно боящаяся лишних калорий и любящая наряжаться каждый раз во что‑то новое. Костюмы всегда строгие и при этом яркие: фасон деловой, как у настоящего начальства, но нет занудства и серости, цвет ткани чаще либо ярко‑алый, либо синий. А сегодня она в зелёном платье, что очень идёт её длинным рыжим волосам. Хотя так она походит на ведьму из детской сказки. Пусть косметический ремонт в баре был известен заранее, но она до сих пор носилась с карточками и каталогами, никак не могла определиться с материалом для перетяжки диванов и кресел; постоянно дёргала рабочих, которые в растерянности не могли понять, что от них требуется. Сама Елена тоже пребывала в полном шоке, когда узнала, что Герман должен прямо сейчас поехать на ферму. Она привыкла видеть говядину, свинину, курятину, крольчатину и прочую пищу уже приготовленной на столе или как минимум замороженной в магазине, но никогда не испытывала потребности лично приезжать в место, где растут все эти деревья, с которых это всё снимают. Она категорически отказалась отпускать гостя, пока тот не позавтракает и хорошенько не отдохнёт. Пока рабочие были заняты поднятием и развешиванием пыли, семья вместе с Германом прошла в столовую гостиницы по соседству. Возможно, парень и умильнулся бы такой картине, растрогался от подобной чести, но его жутко клонило в сон и мозг был не в состоянии обращать внимание на происходящее. Зная, что мать будет названивать, он решил включить телефон дня через два, когда появится настроение с ней разговаривать.

– Ты там работаешь? – когда все уже сидели за общим круглым столом, Елена задала очень глупый вопрос.

– У меня там практика, но, по правде, хочу создать особую способность. Говорят, там часто всякие происшествия случаются.

– Кто подкинул тебе такую идею? Сам придумал?

– Нет, мама велела.

– Какой кошмар, твоя мама такая требовательная. Ну подумаешь, нет способности, её много у кого нет. К тому же, не всем же быть знаменитыми и героями.

– Но по‑другому я дома не нужен.

– Бедный мой мальчик, – Елена в чувствах обняла парня, так удобно сидящего по соседству, – Не переживай, способность – это не самое главное.

После завтрака женщина вручила парню ключи от гостиничного номера, чтобы там он привёл себя в порядок и отдохнул.

– Мама будет злится, если я останусь здесь надолго.

– Но ведь ты уже здесь, поздно переживать об этом. Если журналисты будут спрашивать, то я скажу им, что ты приходил по поводу организации праздника.

Парень сдался, вспомнив клятву, которую дал себе недавно:

– Хорошо, мне действительно очень хочется спать.

«– Я больше никогда не буду ничего терпеть. И в полуживом состоянии никуда не пойду».

Гостиничный номер встретил героя красиво уложенными подушками на большой двуспальной кровати. Он плюхнулся в постель, решив принять душ последним делом. Гостиничные номера всегда казались парню более уютными и приветливыми, чем родной дом. Может, это от того, что десятки работников стараются сделать место максимально комфортным, тогда как домашние слуги лишь поддерживают необходимый порядок и чистоту, но что‑то радостное только по особым праздникам. Номер, который он получил, выходил на светлую сторону, тогда как дома ему досталась спальня, где постоянно стоит мрак. Самое лучшее досталось младшей сестре, которая настолько привыкла к подобным привилегиям, что считает, будто брат обязан уступать ей во всём и всегда. Пусть он и старший, но никогда не ощущал в свою сторону и капли должного уважения. И всё это давно стало настолько привычным, что герой не находит слов, когда надо поставить обнаглевшую сестру на место. А зачем вообще это делать? Чтобы сестра превратилась в такую же размазню, как её брат? Пусть лучше знает себе цену, чем учить её помалкивать.