Лилит. Госпожа огненных пустошей

Лилит посмотрела на Кигана и удивленно вскинула бровь.

– Я же вижу, тебя гнетет тяжесть твоих грехов.

Лилит издала носом неприличный звук – нечто среднее между смешком и хрюканьем. Они уже третий день тащились по очередному бездорожью. По каким‑то загадочным причинам – возможно, по рисунку звёзд – Алистир сделал вывод, что послание должны были доставить в замок в Сумрачных Горах. Ноги колдуньи давно уже были стоптаны в кровь, а нос хлюпал с самого болота – все остальные спутники без зазрения совести пользовались целительскими навыками Кигана, Лилит же даже не пыталась обращаться к храмовнику за помощью.

– Хочешь сказать, это поможет? – спросила она.

– У всех у нас свои тайны. Церковь лечит недуги тела, но я знаю лекарство и от мук совести, – загадочно сообщил клерик.

– Да ладно, – недоверчиво произнесла Лилит. – И в чём же оно состоит?

Киган хитро улыбнулся.

– Сначала ты должна исповедаться.

Лилит закусила губу.

– Ну‑у… – протянула она и подумала: «Была не была». – Когда я ещё занималась всякими… разными вещами, был у меня один помощник, – сообщила Лилит и задумалась, подбирая слова. – Так вот… помощник. И я обращалась с ним… ну, знаешь… причиняла ему боль. Била. И не только.

– Ты же была Чёрной Госпожой, – разумно рассудил Киган, ничуть не удивившись. – А он – твоим прихвостнем.

Лилит посмотрела на Кигана с нескрываемой злобой.

– Что, лавочка закрывается? Уже отпущение грехов? Так быстро?

– Ладно, ладно. Слушаю дальше.

Лилит вздохнула.

– Ну и… теперь… у меня перед глазами всё время стоит его лицо… Распростёртое тело… Щека, прижатая к полу моим сапогом, – лицо Лилит озарила мечтательная улыбка, но она тут же вспомнила, что рядом с ней храмовник. – Ну вот, собственно, и всё. Я не жалею, что всё пошло так, как пошло. Но вот этот… помощник…

– Я тебя понял, – Киган положил руку на плечо Владычицы, – будь спокойна, сестра. Ты сделала первый шаг к свету.

– Правда? А что насчёт лекарства?

Киган скинул с плеча вещмешок и, покопавшись в нём на ходу, достал моток бечевки, связанной так, чтобы на одном конце получалась пятерка хвостов, усеянных тугими узлами, а на другом – некое подобие рукоятки.

– Каждый вечер перед сном. Начать можно с пятнадцати раз.

– Что? – опешила Чёрная.

– Самобичевание, – сообщил Киган и вложил верёвку в руку чародейки. – Отлично помогает от ненужных мыслей.

 

***

Солнце близилось бы к полудню, если бы в этом сумрачном краю его можно было увидеть на небе. Лилит устало плелась в самом хвосте растянувшейся вдоль скалистого склона процессии, когда услышала оклик впередиидущего:

– Сверху!

Лилит стремительно подняла взгляд к небу, готовая выпустить атакующее заклятье. Раньше, чем разглядела противника, она увидела вокруг себя зелёный свет, синий, затем жёлтый – и почувствовала, что кровь понеслась по венам быстрее.

– Рух! – бросила она. – Она не видит неподвижные цели!

Со стороны самой высокой вершины к ним стремительно приближался двухметрового роста воробей с золотистым оперением.

– В пещеру! – крикнул Алистир, как обычно игнорируя волшебницу.

– Кретин! – не выдержала Лилит, но весь отряд уже прыгал по камням в сторону небольшого грота.

Лилит вздохнула и побежала следом.

Рух, путь которой, как видно, просто пролегал мимо, плавно завернула в их сторону и спикировала в центр кучки людей. Лилит увидела, как гном, бежавший последним, нарисовав в воздухе неописуемый кульбит короткими ножками, подпрыгнул как мячик и оказался в пещере. Лилит же отрезал от отряда золотистый птичий хвост. Она поднырнула под чудовище и уже почти успела запрыгнуть в темноту, когда буквально перед её носом громыхнул булыжник, и лаз закрылся.

Лилит резко остановилась. Не обращая внимания на истеричный визг обманутой птицы, она перечислила имена самых злобных демонов, которых сумела вспомнить. Медленно повернулась на каблуках и ударила посохом о землю. Рух открыла клюв, явно собираясь полакомиться последним оставшимся червячком, и прямо ей в пасть ударил поток горячего воздуха. Рух завизжала ещё громче, подпрыгнула, пытаясь подняться в воздух, но Лилит была уже порядком разозлена. Она ещё раз ударила посохом о землю, и Рух заплясала на месте – камень раскалился, больно обжигая нежную кожу на птичьих лапах. Рух уже почти удалось взлететь, когда раскат грома настиг ее, и ветвистая молния ударила птицу в загривок. Рух осела на землю.

Секунду бывшая Владычица стояла на месте, тяжело дыша. Затем вдалеке раздался бурлящий рокот – то ли огромный осьминог пускал пузыри в воде, то ли гремели и тёрлись друг о друга тысячи камней. Лилит посмотрела туда, откуда доносился шум. Попятилась, но тут же поняла, что это бесполезно и, на каждом шагу содрогаясь от боли в разбитых ногах, рванула по тропинке вдоль линии лавины, которую сама же со злости и вызвала.

 

***

Только через несколько часов чародейка выбралась на перевал. Посох к этому времени давно перестал быть для неё оружием и превратился в необходимое средство передвижения. В какой‑то момент лавина всё же нагнала её, и Лилит едва сумела удержать над головой магический щит – будь она обычным человеком, давно бы уже покоилась под толстым слоем снега.

Лилит тяжело дышала. Сердце колотилось как бешеное. Далеко внизу простирался зелёный край лугов и озёр. Замок Эльвиры стоял в самом центре небольшого острова, окружённого порожистой рекой – казалось, что он вонзается в небо в самом центре водопада. Лилит выбрала место посуше, сбросила на землю вещмешок и уселась на него сверху. Повела рукой, разжигая на камне костёр. Она смотрела на огонь, шевелила освобожденными от сапог пальцами на ногах и размышляла. Основная мысль была такой: наконец‑то она смогла отвязаться от команды горе‑спасателей. Однако, как ни странно, свобода давила на плечи неожиданно тяжкой ношей. Маленький домик с чудесным огородом, в котором Лилит могла бы так славно возиться, казался неимоверно далёкой мечтой.

Поразмыслив, Лилит решила навестить Эльвиру. Она хорошо знала хозяйку замка и могла рассчитывать на толику гостеприимства. Но это – завтра. Колдунья посмотрела на солнце, уже коснувшееся краем горных вершин. Встала, расстелила одеяло для ночлега, достала и съела припрятанный в мешке толстый ломоть хлеба. Стемнело очень быстро. Тишина действовала на Лилит угнетающе. Она давно не оказывалась в незнакомом месте в одиночестве, к тому же мысли о Двэйне действительно не давали ей покоя.