Лимонный хлеб с маком
– Отпустим ее? – мягко произнесла Марина.
Девочка кивнула, медленно поглаживая урну напоследок.
Тишину взорвал рев мощного мотоцикла. Марина обернулась. Незнакомый ездок извлек ключ из замка зажигания и спешился. Снял шлем, водрузил на седло. Выглядел он неуверенным, его жесты казались нерешительными. И вроде бы никто из присутствующих не был с ним знаком.
Марина сразу же поняла, кто этот нежданный незнакомец, и только ей было известно, почему он объявился. А также зачем Анна выбрала это место для прощания с любимыми людьми, со всем миром. И с ним.
1
Материнство, или «ынджера»[1]
Ингредиенты:
300 г тефовой муки,
250 мл воды,
1 щепотка соли.
Способ приготовления:
Готовится в керамической «могого»
Смешай тефовую муку[2] с водой и солью и дай отстояться в миске, накрытой тканью. Необходимо дождаться брожения в течение одного‑трех дней.
Налей немного масла в «могого» и поставь на средний огонь. Помести тесто в «могого» и дай ему обжариться. «Ынджера» должна обжариваться только с одной стороны.
Темнело. Беспощадный ветер свистел в самом жарком и адском месте планеты, в пустыне Данакиль на северо‑востоке Эфиопии. Вокруг только соль, песок и застывшая лава на этом бескрайнем пространстве Африканского континента, где температура достигает шестидесяти градусов жары и где трудно поверить в возможность чьего‑либо существования. Но там, в глубокой тиши, укрывшись в маленьком белом домике из бетона, Матиас ласкал Марину, закончив заниматься любовью.
– Пекарня, – шепнул он по‑немецки.
– Не перестаю думать о ней, – ответила Марина, переплетая свои руки с руками Матиаса. – Она нам за какие заслуги? Почему Анне и мне? Ведь никто не отдает просто так свой дом и бизнес посторонним людям.
– А разве владелица не оставила пояснительную записку?
– Нет, намеренно не оставила. Моя сестра продолжает выяснять по фамилиям, но пока не обнаружено ничего, что могло связывать нас обеих с этой женщиной.
– А мельница действующая? – поинтересовался Матиас.
– Она превратилась в руины. Но пекарня функционирует, она была единственной в Вальдемосе.
Марина призадумалась на несколько секунд.
– Мария‑Долóрес Моли́… Сколько бы я ни произносила ее имя, оно мне ничего не говорит…
– Долорес по‑немецки… это значит «боль», верно? – поинтересовался Матиас.
Марина кивнула.
– Странно давать собственной дочери имя Долорес, все равно что называть ее «тоской» или «меланхолией», – заметил он.
– Долорес – очень распространенное имя в Испании, – пояснила Марина.
– Я хотел бы поехать туда с тобой… Наверное, я единственный немец, который не знает Малорку, – признался Матиас между зевками.
– Произносится Майорка, поскольку пишется с двойной буквой l, – улыбнулась она.
Звука, отображаемого двойной буквой l, в немецком алфавите не существует, и сколько бы уроков испанского она ему ни давала, Матиас постоянно совершал одну и ту же ошибку. Как, в свою очередь, и Марина, которая все еще не могла правильно произносить немецкие звуки, отображаемые «А» и «О» с умлаутом – Ä и Ö. Они общались на английском, но иногда учили друг друга своим родным языкам. Два года назад в книжном магазине мадридского аэропорта Барахас купили блокнот фирмы «Молескин» в черной обложке, который превратили в словарь для записи казавшихся им важными слов на обоих языках. В правой колонке на испанском, в левой – немецкий перевод.
Марина протянула руку, взяла блокнот с тумбочки и достала черную шариковую ручку.
– С умлаутом?
– Над «а».
Марина вывела по‑испански слово «пекарня» и рядом – Bäckerei.
Положила блокнот на тумбочку и вздохнула.
– Я не была на Майорке более десяти лет, – сказала она с некоторой грустью.
Матиас выключил лампочку, свисавшую с потолка.
– Спокойной ночи, наследница, и хватит думать об этом, уж я‑то тебя знаю. Все равно отсюда решить ничего не сможешь.
Марина повернулась к нему спиной, и он обнял ее. Матиас заснул уже через несколько минут. А Марине всегда требовалось время, чтобы отключиться. Она ворошила свои мысли, возвращаясь к рабочим проблемам минувшего дня и обдумывая решения следующего. Понимала, что ночью мир не изменишь, и сердилась на себя, когда и после часа ночи не могла избавиться от мыслей. Да и в ту ночь, как и в прочие, перебирала в уме события своей жизни. Конечно, она размышляла не о работе, как прежде, а о поездке, которую предстояло совершить на Майорку против своей воли. Марина вспомнила последние слова в электронном письме Анны.
«В конце концов, это загадочное наследство станет поводом для нашего воссоединения и твоего возвращения домой».
[1] Традиционное блюдо эфиопской кухни. – Прим. перев.
[2] «Теф» – традиционное зерно в Эфиопии, богатый питательными веществами злак, не содержащий глютена. – Прим. перев.
