Ты мой луч света в кромешной темноте

– Отпустите меня, пожалуйста. Что я вам сделала? – Аня предприняла ещё одну попытку уговорить их, роняя слезы.

– Что ты мне сделала, я объясню позже, не здесь, – раздалось над ухом.

Откуда‑то, похоже с переднего сиденья, послышался еще один мужской голос:

– Братишка, ты охренел?! Зачем она тебе? К тому же она инвалид по зрению.

– А мне пофиг, она мне понравилась. Так что визит к родителям отменяется.

– У тебя совесть вообще есть, отпустите её, – взволнованно произнес человек впереди.

Аня в глубине души лелеяла надежду, что этот мужчина уговорит остальных отпустить. Ей было страшно, но она поняла: умолять бесполезно.

– Братик, а ты вообще у меня когда‑нибудь совесть видел? Слово какое нашел, совесть. Татарин, выпихни этого малахольного из моей машины и скажи сопровождению, пусть отвезут, куда скажет.

– Бумеранг ещё не отменяли, Слава, хоть ты в него и не веришь. Я пошёл. Развлекайся, но без меня.

Хлопнули двери. Потом ещё раз и ещё. Машина тронулась с места. Аня закрыла глаза, пытаясь унять дрожь, ничего не выходило.

 

Глава 5

 

Машина остановилась. Со стороны сидящего рядом мужчины открылась дверь.

– Как у нас тут, Саша, все хорошо? – спросил он.

– Отлично, Вячеслав Анатольевич, – ответил незнакомый голос.

– Вот и ладушки. Выходи, – Аня почувствовала, как её потянули за руку.

Она неловко вылезла из машины, и похититель поставил её рядом с собой, обняв за талию.

– Эта девушка выйдет из дома только с моего разрешения. Если увидите её во дворе, немедленно сообщите.

– Я вас понял, Вячеслав Анатольевич, сделаем.

Второго похитителя не было слышно, видимо, он молча ушёл. Аня поняла: её привезли в такое место, где приказам этого Вячеслава Анатольевича подчиняются беспрекословно.

«Наверное, это его собственный дом. Здесь он сделает со мной всё, что угодно, и никто его не остановит. Хорошо если один будет издеваться».

Осознание этого добавило израненной душе ещё больше страданий. Жизнь в последнее время итак была невыносима, но, оказывается, бывает ещё хуже. Это когда ты попадаешь в руки совершенно незнакомого человека и нет возможности увидеть, что он задумал. Хотя, о некоторых планах мужчины Аня догадывалась, а вот что будет после, об этом даже думать не хотелось.

Похититель слегка толкнул её, возвращая из грустных мыслей.

– И чего мы тут стоим? Пошли, – в его голосе слышалась усмешка.

Он взял её под руку, повел её куда‑то, за спиной хлопнула дверь. Аня вздрогнула от этого звука. Это вывело ее из какого‑то ступора и она тихим, умоляющим голосом, произнесла:

– Отпустите меня, пожалуйста. Меня будут искать родные. У вас, наверное, тоже есть семья.

– Сейчас, разбежался – бегу, спотыкаясь, – ответил Вячеслав.

В следующую секунду Аня почувствовала, как её подняли на руки и понесли. Хлопнула ещё одна дверь, и мужчина поставил её на пол, прислонив к стене.

– Вас ведь зовут Вячеслав? – робко спросила девушка.

– Если хочешь обращаться ко мне по имени, я не против, – в его голосе было полное равнодушие.

Аня поняла по шагам, что он отошел от неё, но совсем скоро запах его парфюма защекотал ноздри. Девушка задрожала, упираясь ладошками в стену, как будто бы могла просочиться сквозь неё.

Вячеслав подошел к ней, и прижался всем телом. Он видел, как она испуганно дрожит, но ему было наплевать на это. Ни одна девушка ещё не отказывала ему. Многие поначалу ломались, набивая себе цену, но потом брали деньги и ехали с ним трахаться в номер гостиницы. Это девку он зачем‑то привёз к себе.

По логике, всё правильно. Такую нельзя тащить в публичное место.

– Как зовут? – спросил Слава.

– Аня, – ответила она дрожащими губами.

Чигинский посмотрел на неё и сам себе удивился. Он её хочет так, как никого другого. Плевать на всё, Аня будет.

– Ну что, милая, ты хотела знать, что мне сделала? Я тебе скажу. Никто и никогда не имеет право меня оскорблять, – растягивая слова, процедил Вячеслав.

– Я же не знала, простите меня, – всхлипнула Аня.

– Простить?! А кто тебе сказал, что я вообще умею прощать?! – рявкнул он.

Вячеслав слегка отстранился и схватил её руки. Он перекрестил их между собой и прижал к стене одной рукой над её головой.

– Вот так мне нравится больше.

Аня поняла: перед этим человеком можно стоять на коленях, но он все равно не сжалится. Она попыталась не думать об этом.

Слух обострился до предела. Совсем рядом что‑то щелкнуло, и к её щеке прикоснулся прохладный предмет. Мужчина провел им по щеке и двинулся вниз, к шее. По спине поползли холодные мурашки, она попыталась отстраниться.

– Не дергайся, – строго сказал Вячеслав. – Я нечаянно могу тебя поранить ножом, а мне не хочется портить такое красивое личико.

Аня часто задышала от невероятного испуга. Колени подкашивались, но руки, которые он держал над головой, не давали телу съехать по стене.

– Вячеслав, прошу вас, не надо, – промямлила она.

Глаза расширились от ужаса, хоть она ничего не видела. Слëзы потекли по щекам.

Мужчина её не слушал, потому лезвие двинулось дальше – прошлось по горлу, ключице и остановилось в вырезе блузки.

– Приступим, Анечка?! – улыбнулся Чигинский.

Сейчас он просто упивался своим триумфом, своей властью над ней. Так он не веселился ещё никогда.

«Ты моя! Моя!» – стучало набатом в голове.

Вячеслав опустил маленький нож‑выкидуху ниже и отрезал одну пуговицу на блузке.

– Ой, пуговичка упала, какая жалость, – прокомментировал он ехидным голосом.

Грудь девушки часто вздымалась от волнения, и Чигинский наслаждался этим зрелищем.

«Стук», – раздался звук упавшей на пол кругляшки.

– Ой, еще одна пуговичка, ну надо же, какая досада.

«Стук. Стук», – пуговицы посыпались одна за другой.

– Какие‑то они не правильные. А может, тебе их плохо пришили, а? – спросил он с издëвкой.