Луна и лотос. Сказка для взрослых

«Наверное, идеальный вариант – медленно и под музыку…» – съязвил внутренний голос, на сей раз удивительно напоминавший интонации Cемёна, бывшего мужа. ‑«А потом он, конечно же, тебя оденет, ага‑ага. И платье подарит с бусами!»

В ней вспыхнули обида и злость – на этот голос, не на Романа – но ответ вышел резким и сухим:

– Послушай, мы с тобой едва знакомы… и даже «едва» – сильно сказано… ты хочешь, чтобы я участвовала в празднике, как‑то развлекала твоего деда… ладно. Но заставлять меня раздеваться вот так, перед тобой, это чересчур. Я не хочу… и не буду.

– Кого из нас двоих ты так стыдишься – меня или себя?.. – Роман вздохнул и покачал головой и, видя, что она снова собирается возразить, пресек «дозволенные речи» властным жестом:

– Тшшшшш… не шуми… давай подумаем, что же нам в таком случае делать… например… если я закрою глаза – это тебе поможет?

– Думаю, да… – она не могла не поддаваться бархатному гипнотизму его голоса, и вопреки всему – таяла, когда он на нее смотрел. – Но вслепую ты едва ли сумеешь мне помочь с платьем и… остальным.

– Ты когда‑нибудь играла в жмурки? – улыбка Романа потеплела и стала озорной, и у Жени – новая странность… – тотчас потеплело на душе, и она ответила, почти не раздумывая:

– Не в такие!..

– Тем интереснее… давай, завяжи мне глаза. – он ухватил с вешалки первый попавшийся шарф ‑малиновый шифон – и протянул ей:

– Смелее… завязывай потуже, пусть все будет по‑честному.

– Ну хорошо… ты сам напросился. – не веря, что согласилась поиграть подобным образом, Женя не без удовольствия взяла легкий струящийся кусок ткани, и с еще большим удовольствием, сперва робко, а потом все смелее, принялась временно лишать Романа зрения. Она свернула шарф в несколько слоев, прижала импровизированную повязку к лицу отважного кавалера и крепко‑накрепко стянула ее концы на затылке, немилосердно смяв пышные черные волосы:

– Вот так… ты обещал не подглядывать!

– Будь спокойна. Мне глаза вовсе не нужны… а теперь давай‑ка примемся за твой наряд.

Процесс превращения Евгении Скворцовой, обыкновенной москвички с обыкновенной внешностью, в диснеевскую принцессу занял не так уж много времени – и в то же время длился целую вечность… Никогда еще с Женей не происходило ничего столь же эротического – и полностью невинного, чем эта «игра в жмурки».

Роман сдержал слово и не пытался подсматривать или украдкой сдвигать повязку, и Жене просто не к чему было придраться; но и вслепую он двигался легко и уверенно, как балетный танцовщик, жесты остались такими же отточенными, а манера говорить – такой же иронично‑галантной. Помощь его оказалась неоценима…

Женя сама справилась с чулками (такими невесомыми, словно были сотканы из паутины или болотного тумана) и бюстье, идеально севшим на фигуру, но многочисленные детали остального наряда были той еще головоломкой… Нижние юбки, пресловутые фижмы (Женя впервые наяву увидела эту конструкцию, похожую на клетку из гибких прутьев, в форме перевернутого бокала, ленты, шнуровки, само платье – если бы не Роман, Женя сдалась бы еще на этапе фижм…

Он касался ее бережно, ловко и нежно, как любовник, но не позволил себе ничего лишнего; ни одной, самой маленькой вольности. Не сказал ни одной пошлости, ни одного вульгарного комплимента, только спокойно подавал ей нужные предметы одежды в нужной последовательности, придерживал, расправлял, зашнуровывал – и ни разу не ошибся и не сбился. Женя пару раз проверила на нем повязку – она лежала по‑прежнему туго, не сдвинулась ни на миллиметр, и разглядеть что‑либо из‑под нее было нереально… что ж, вероятно, у Романа было много возможностей «поиграть в жмурки» и до нее… сожалеть об этом или обижаться было глупо, лучше просто не думать. Снова напомнить себе про «расслабиться и получить удовольствие» – тем паче, что удовольствия хватало… каждое мгновение, проведенное рядом с Романом, совсем близко, было сплошным удовольствием.

Она стояла перед зеркалом, в бальном платье и в бальных туфлях, с волосами, тщательно причесанными, собранными в низкий пучок и уложенными в золотую сетку с мелкими жемчужинками… и тщетно пыталась узнать себя – Женю Скворцову – в обворожительной особе, как будто и в самом деле сошедшей с экрана или страниц волшебной сказки.

– Позволь, я добавлю к твоему наряду еще одну деталь… – тихо сказал Роман, подошедший к ней сзади, и, прежде чем она успела ответить, надел ей на шею изящное ожерелье тончайше работы, составленное из маленьких золотых монет, соединенных зелеными камешками…

На глазах у него по‑прежнему была повязка, но пальцы действовали с пугающей точностью.

– Рома… может… на сегодня хватит сюрпризов?..

– Нет. Иначе твой наряд будет не полон… а я не люблю незавершенности.

– Роман…

– Тебе не нравится?

– Что ты!.. Конечно же, нравится… очень…

Женя не смогла устоять перед искушением и дотронулась до ожерелья кончиками пальцев… оно было прохладным и до сладострастия приятным наощупь. О цене такой вещицы не стоило даже предполагать – но Женю поразила совсем не баснословная стоимость ожерелья, а красота этого шедевра ювелирного искусства. Самым же удивительным было удобство и чувство собственности, как будто украшение делали для нее, и оно праву ей принадлежало. Да, старина Джон Мильтон знал, о чем говорил, утверждая; «Тщеславие – мой самый любимый грех». *

Роман мягко коснулся ее плеч:

– Ты позволишь мне тоже взглянуть?

– Да… да! – о, ей хотелось, чтобы он взглянул!.. И продолжал смотреть… и не сводил с нее взгляда.

 

Примечание:

*Джон Мильтон – Сатана, персонаж популярного в конце 90‑х фильма «Адвокат дьявола». Одна из лучших ролей Аль Пачино.

 

ГЛАВА 5. Стоптанные туфельки

 

– Обещай, что не оставишь меня одну… – Женя знала, что это глупо и может раздражать – по десять раз просить об одном и том же, но мольба снова и снова срывалась с губ, пока они с Романом вновь пробирались по лабиринту коридоров туда, где все еще шумел праздник.

Роман не сердился и терпеливо повторял:

– Обещаю… но помни, что где бы ты ни захотела оказаться – тебе достаточно просто пожелать. – рука его при этом ласково обнимала Женю за талию, и от странного прохладного тепла сомнения исчезали, а страхи казались пустыми…