Мастер Миража. Вторая книга цикла «Геония»
Маленький Макс, единственный экземпляр несомненно разумного искусственного псионика, был создан Роланом, бывшим Аналитиком Обзора. Вскоре после этого Ролан погиб в мятеже, поэтому Макс остался неповторим. Когда для людей‑псиоников ввели обязательную пси‑реабилитацию, Макс избавился от конкурентов в их лице. Вэнс не стал переписывать уникальный разум в новую, лучшую оболочку – он боялся тронуть трепетное чудо.
– Ты ждал меня?
– Ждал и рад. Ты выглядишь усталым, Юлиус.
– Я и в самом деле устал – рано или поздно переступаешь незаметный порог, после которого это состояние становится привычным.
– Ты слишком много стараешься, полегче, мой президент. Что ты обычно делаешь, когда подступают сомнения?
– Иногда спрашиваю тебя, Максик.
– А потом все равно поступаешь по‑своему. Зачем ты заварил эту кашу с реабилитацией псиоников?
Вэнс на минуту опешил от наглости кибера. Поросенок тем временем опустился брюхом на ковер, беззащитно распластал по его персиковому ворсу короткие лапки.
– Это же ты все выдумал, Макс. Ты рассчитал пси‑антидот, просто твоя свинская грудь слишком мало подходит для ордена.
– Ну да, но любую идею можно довести до абсурда.
– А ты на что надеялся? На то, что каждый псионик добровольно захочет превратиться в норма‑ментального?
Вэнс подошел к шкафчику бара, откупорил бутылку, плеснул янтарной жидкости на дно бледно оттененного голубизной, тонкого, как пленка, бокала.
Напиток слабо опалесцировал.
– Ты противоречишь себе, маленький Макс. Вспомни, как пять лет назад сумасшедшая толпа лезла к стенам Калинус‑Холла, тогда люди под пси‑наводкой топтали друг друга и жгли все, что могло гореть. Пять лет назад ты не был столь сентиментален.
– Ситуация изменилась.
– Ну да, конечно. Теперь у нас мирные времена. Семнадцать лет – предел для псионика. Антидот, реабилитация – и мы получаем нормального гражданина, без ментального дефекта.
– Ты хочешь сказать – обывателя без таланта?
– Талант может быть равен дефекту, все дело в точке зрения.
Кибер мелко завибрировал боками, изображая смех.
Вэнс попытался рассердиться, но не смог, может, потому, что напиток успел подействовать.
– Ты, жестяная свинья, ни грана не понимаешь в милосердии. Что лучше – лишить человека способностей или позволить ему медленно умирать и при этом вредить другим? Тебе кажется, что я зол, но я не зол, Маленький Максик, это всего лишь разумный выход, это справедливость… почти справедливость.
кибер помолчал, гротескная морда свиньи не выражала никаких эмоций.
– Ладно, Юлиус, ты же знаешь, что я всегда готов согласиться с тобой. Это ты подарил не жизнь… почти жизнь.
Бывшему Фантому очень не понравился ответ.
– Не надо, не говори так – ты же знаешь, как я тебя ценю.
Макс смущенно фыркнул.
– Ладно, Большой Вэнс, я тронут. Будешь отдыхать или послушаешь кое‑что новенькое? Мой модуль прогноза потрудился на славу. Ты в курсе насчет ивейдеров?
– Организация псиоников, уклоняющихся от реабилитации.
– Порт‑Калинус оплетен Системой, в ключевых точках давно стоят хорошие детекторы. Тебе никогда не приходило в голову, как эти ивейдеры умудряются прятаться в массе законопослушных каленусийцев?
– Хороший сенс может прикрыть свой разум блоком.
– Блок не поможет выжить и прятаться без документов.
– Кто‑то снабжает их фальшивками.
– Вот именно, кто‑то и зачем‑то. Ты слышал о Воробьином Короле, Вэнс?
– Слышал разные сплетни.
– Нет дыма без пожара, где‑то в Конфедерации свил себе гнездышко этот самый Король и фигура вполне себе реальная. Разумеется, сам он тоже псионик.
Вэнс положил на усталые виски подушечки длинных пальцев. Тишина в каминной комнате сгустилась.
– Я давно изучил людей и не верю в бескорыстие. Чем выше риск, тем весомее должен быть мотив. Чего может хотеть этот человек?
– Не знаю. Как тебе перспектива появления второго Ролана?
При упоминании имени убитого пять лет назад мятежного Аналитика Вэнса передернуло.
– И какие приказы нужно отдать? «Ищите призрак Ролана»? «Ищите Воробьиного Короля?» Граждане решат, что я выжил из ума.
– Приказа «ищите сенса с поддельными документами о реабилитации» будет вполне достаточно. Пообщайся‑ка с Егерем, с теперешним шефом Департамента. Он тебе наполовину друг – сойдет, если нет друзей настоящих.
– Полудруг?
– Сделай целое из половинки. И действуй немедленно, у нас цейтнот.
Высокое и широкое окно в белой ажурной раме еще пропускало достаточно света. Президент отставил недопитый бокал, взял с матовой крышки антикварного бара миниатюрный уником, точно ставя длинные пальцы, набрал частный номер дома в пригороде Порт‑Калинуса. Голос Егеря показался ему растерянным.
– …Что? Я приеду. На загородную виллу?
– Да.
Юлиус Вэнс поторопился закончить разговор, потом переключился на номер охраны и отдал приказ пропустить машину шефа Департамента Обзора.
Кибер одобрительно хрюкнул.
– Егерь крайне заинтригован и приедет очень скоро. Поговори с ним по душам. А я исчезаю – свиньям не место там, где пируют избранные персоны.
Макс, однако, никуда не ушел, а, поддев металлическим рылом край скатерти, трусцой отправился под стол и спрятался там. Его хозяин откинулся на спинку дивана и погрузился в тревожное ожидание.
…Егерь явился через полчаса – высокая, плотная фигура возникла на пороге каминной комнаты.
– Заходите, генерал, устраивайтесь, где понравится.
– Я могу узнать, что случилось, мастер президент?
– Для вас, мой друг, я по‑прежнему Фантом, а случился у меня разговор с Аналитиком.
– С этим стальным поросенком?
Край скатерти чуть колыхнулся. Вэнс кивнул, сохраняя на лице мину полной невозмутимости.
– С ним, дружище, с ним. Вы хорошо помните Макса?