Место Антихриста больше не вакантно

***

После утренней службы отец Феофан вышел пройтись по территории Горненского монастыря в Эйн‑Кареме, но жара уже в первой половине дня была столь сильной, что он быстренько ретировался в домик для священников, где работал мощный кондиционер. Батюшка сел в кресло, и его взгляд упал на картину под названием «Зима», висевшую на стене напротив. Полотно было выполнено в необычной технике, все изображенное на ней вышито тонкой проволокой на мелкой сетке. Много раз он видел эту работу и всегда удивлялся уникальному исполнению. Крыши деревенских домов, присыпанные снегом, вызывали ностальгию по родной земле. Священник даже почувствовал морозную свежесть и услышал еле различимый звук позёмки. «Вот бы сейчас туда, в русскую зиму, в милый сердцу Сергиев Посад», – подумал отец Феофан.

Впрочем, он был нужен здесь, священник знал, что с Афона его перевели на Святую Землю неслучайно. Епископ Ювеналий, курирующий деятельность иеромонаха, сообщил перед переводом: «Отец Феофан, ты достаточно долго пожил среди святогорцев, носителей глубочайшей духовной традиции, приобрел серьезный опыт, пора переходить к практической деятельности». Священник вновь стал думать об Арье Данеле и его заявлении, наделавшем много шума в Израиле. Когда‑то, до принятия пострига и священства, еще будучи студентом Московской духовной академии, он однажды пересекался с отцом Арье – Вениамином Данелем, философом и писателем, хорошо известным среди творческой интеллигенции российской столицы. Вот почему фамилия тогда показалась ему знакомой, да и внешне Арье сильно походил на отца.

На той встрече юный Феофан был со своим духовным наставником и учителем отцом Саввой – специалистом по древнееврейскому языку и Ветхому Завету, хорошо знавшим Данеля. Старые приятели увлеченно обсуждали идеи русских религиозных философов, и во время оживленного разговора отец Савва спросил:

– Вениамин, я часто пытаюсь понять, Ваша одаренность от еврейского народа или от африканского?

– А одаренность Пушкина от какого народа, русского или африканского? – засмеялся в ответ Вениамин. – К тому же мои далекие предки, жившие на африканском континенте, в богоспасаемой, как говорят православные, Эфиопии, принадлежали к еврейскому народу, что и подтвердил в 1973 году главный раввин Израиля. Кстати, прадед Пушкина, Абрам Петрович Ганнибал тоже был из абиссинских евреев. Смотрите, в семилетнем возрасте он, сын знатного африканского князя, был похищен и доставлен в дворец султана в Константинополе. Его отец не был мусульманином, иначе Абрашу не могли бы обратить в рабство и продать христианам. Не был он и христианином, иначе мальчика не стали бы крестить. Не был он и язычником, потому что при рождении его нарекли Ибрагим. Все это указывает, что он был из фалашей.

– Интересная версия. Если раньше представители разных стран – Эфиопии, Камеруна, Чада – заявляли, что предки Александра Сергеевича принадлежат к их народу (ну а кому не хочется назвать гениального поэта своим), то теперь мы слышим заявление о религиозной принадлежности Ганнибала, – улыбаясь, сказал отец Савва.

– Уверяю Вас, Пушкин – не только «ваше всё». Он общее достояние русских, евреев, африканцев, да и вообще всех народов Земли!

– Вот бы вашу универсальность нашим политикам, – отцу Савве очень импонировала широта взглядов его еврейского друга.

Позже отец Савва рассказал ученику историю об африканских корнях Вениамина Данеля. Она произошла около ста лет назад.

 

Глава 4. Девочка из Гондэра

 

– Скоро будет озеро, там сделаем привал, – подбодрил своих темнокожих спутников русский офицер Александр Ксаверьевич Булатович. Амхарский язык он начал изучать еще в Петербурге, и его знаний было достаточно, чтобы объясняться с жителями древней Абиссинии. Булатович видел, что устал даже выносливый Дефар, конь, подаренный ему эфиопским императором Менеликом II. Команда, возглавляемая русским офицером, состояла из восемнадцати вооруженных абиссинцев и верного помощника, рядового Василия Зелепукина. Поклажу покорно несли несколько мулов.

Отряд, шедший по землям провинции Гондэр, возвращался из длительной экспедиции. Позади осталась конечная точка путешествия – Метемма, городок на северо‑западе Эфиопии, расположенный у самой границы с Суданом. Булатовичу очень хотелось пойти дальше, на запад, но он обещал Менелику не покидать пределов его владений. К тому же в Судане было неспокойно, суданцы вели войну с англичанами за независимость.

А Эфиопии в это же самое время, в 1896 году, удалось остановить итальянцев, пытавшихся превратить ее в свою колонию, и одержать над ними победу. Поразительное дело, европейская Италия не только проиграла, но еще и выплатила контрибуцию африканской державе и признала ее независимость. Не последнюю роль в этой победе сыграли русские. Россия направила в страну военных советников, современное оружие и боеприпасы. Сам Александр Ксаверьевич заслужил доверие эфиопского императора и стал его поверенным лицом. Как человек разносторонних интересов, после окончания войны он испросил у Менелика разрешение совершить научную экспедицию по стране.

Наконец впереди водной гладью заблестело озеро Тана, и взору путешественников открылась раскинутая на берегу небольшая деревушка, состоявшая всего из десяти‑двенадцати домов. Отряд вошел в селение, но его никто не встречал. Круглые хижины, обложенные хворостом с конусообразными крышами, стояли пустыми. Лишь по двору, кудахтая, сновали куры да жалобно мекала коза, привязанная к изгороди одного из жилищ.

В центре селения находилось строение такой же круглой формы, но больших, чем другие хижины, размеров. На его крыше высился сосуд из красной глины. Очевидно, что это была синагога, а значит, в этой деревне жили эфиопские евреи.

– Ваше благородие, куда все подевались? – удивленно спросил Зелепукин.

– Сейчас узнаем, – ответил Булатович и дал абиссинцам команду осмотреть окрестности деревни. Вскоре один из воинов принес на руках маленькую заплаканную девочку примерно трехлетнего возраста. Она была сильно напугана, а на все вопросы повторяла одну фразу: «Они забрали маму и папу», – и показывала рукой в сторону редкого леса. Похоже, какие‑то люди похитили и увели в неизвестном направлении всех жителей деревушки, и лишь одной девочке удалось спрятаться в зарослях.

– Кто бы это мог быть? – спросил Александр Ксаверьевич у старшего абиссинца.

– Фалашей никто не любит, – тот неопределенно пожал плечами.

В предшествующие времена эфиопы‑христиане неоднократно пытались насильственно обратить фалашей в свою веру, а несколько лет назад по провинции Гондэр прошлись вооруженные отряды махдистов‑мусульман из соседнего Судана. Скорее всего, похитители были работорговцами и вели пленников на один из суданских рабовладельческих рынков.

Воины Булатовича устали от длительного перехода, и пускаться в погоню за похитителями не представлялось возможным. Поэтому командир выставил по периметру деревни часовых, а остальным участникам экспедиции велел готовить обед и располагаться на отдых. Ночь прошла без происшествий, на следующий день отряд продолжил свой путь к Аддис‑Абебе. Булатович поручил девочку одному из абиссинцев, и тот послушно нес ее на руках весь длительный путь.

***