Надежды разбитые как стекло

Халита пришла на похороны Лейлы. Эргаш поцеловал её в щёку и ткнулся лбом в плечо. Было видно, что мужчина не сдерживает слёз. Халита погладила его по голове и прошептала слова сочувствия. На самом деле всё было не так. Девушка уже мысленно видела, как они идут подавать заявление в загс. Ведь не так давно сама Лейла заявила, что не нужно ждать год. Они могут выждать сорок дней траура по русскому обычаю и пожениться. Когда Эргаш объявил эту новость, Халита сдержалась, чтобы не захлопать в ладоши от радости. Дела на фирме отца обстояли всё хуже. Он не просто урезал их с братом содержание, вообще перестал, что‑либо давать. «Оба работаете, вот и обходитесь зарплатой», заявил он. Девушка не понимала, как можно прожить на тридцать тысяч в месяц. Это в клуб не сходить. В дорогом ресторане не пообедать. Даже в закрытый клуб «Маска» требовалось отдать тысячу рублей за вход, несмотря на карточку постоянного клиента. Там собирались богатые дамы и мужчины. Всегда в масках на всё лицо, и без украшений и часов, способных выдать владельца. В "Маске" работали элитные проститутки, готовые ублажить любую прихоть в специальной комнате. Тут можно найти людей любой ориентации. Геи ходили с голубой лентой на запястье, лесбиянки носили розовую, гетеро предпочли зелёный цвет. Халита тайком от жениха продолжала ходить в клуб. Там она платила парням за то, чтобы они выполняли её самые грязные фантазии. Девушка знала, скажи она Эргашу, что на самом деле любит в сексе, он бы разозлился, а то и вообще бросил. В его понимании мусульманка должна быть покорной, любящей женой, воспитывающей его детей. Халита была не такая. Более того, она не желала работать. Девушка уже мечтала, как распишется с Эргашем и уволится. Спа‑салон, фитнес‑клуб и шопинг – вот её работа. Дети? Ну, что вы. Только дурочка согласится променять свободу и вольготную жизнь на подгузники. Халита понимала, что без наследника не обойтись, поэтому сразу после рождения, собиралась спихнуть малыша на няньку.

И вот теперь, глядя на саван, в который было укрыто тело Лейлы, Халита ликовала в душе. Уже скоро, она выйдет замуж и покинет ненавистный офис. Такая, как она, достойна, жить в роскоши. Подняв глаза, девушка увидела, как жених стоит у окна и беседует с кем‑то. Сердце не ёкнуло в предчувствии опасности. Халита даже злые глаза Олега проигнорировала, когда выражала ему соболезнования. Девушке казалось, что ничто не сможет нарушить её планы. Лейла умерла и теперь Эргаш в её власти.

***

Дибаров наблюдал, как под громкий плач женщин, маму заносят в катафалк. Сейчас они поедут в мечеть для молитвы. Туда допускались только мужчины, да и на кладбище тоже. Отчим не был их веры, но выказал желание ехать в мечеть. Калашников супруг Лейлы, хоть она и не взяла его фамилию, поэтому никто не сказал против. Даже Эргаш на этот раз промолчал, видя, как искренне скорбит мужчина. Самые близкие сели в катафалк, остальные отправились на машинах. Эргаш не стесняясь, утирал слёзы. Сердце разрывалось от боли. К смерти любимого человека нельзя подготовиться, даже если знаешь, что он обречён. Олег тоже сидел с мокрыми глазами, впрочем, как и несколько родственников. Так же тут был отец. Фарход пришёл проводить бывшую жену. Со временем они с Лейлой простили взаимные обиды, и вполне нормально общались.

– Крепись, сынок. Жизнь продолжается. Я слышал, что ты собрался жениться на Халите. Дела у её семьи неважные, но если ты её любишь, то я одобряю. А мама с небес будет оберегать ваших детей, – сказал Фарход, обняв сына.

– Спасибо, пап. Я рад, что ты пришёл поддержать меня, – слова давались с трудом.

Эргаш еле выдержал заупокойную молитву и захоронение мамы. Он очень любил её, впрочем, как и отца, несмотря на то, что он ушёл из семьи. После того как похоронили, раздал всем носовые платки и ткань для пояса. Он знал, что в доме сейчас все женщины едят поминальный хлеб и пьют чай. Пить вино на похоронах не положено. Но Эргашу сейчас, как никогда в жизни хотелось взять бутылку коньяка и нажраться до невменяемого состояния. Разумеется, он не станет этого делать. Ещё три дня ворота дома должны быть широко открыты. Люди будут приходить, чтобы прочитать молитву и помянуть. Если увидят его с похмелья, то осудят. Этого Эргаш никак не мог допустить.

Когда Дибаров вернулся домой, во дворе, кроме охраны, никого не было. Он посмотрел на большой двухэтажный дом. В спальне мамы и в кабинете, где она работала в последнее время, горел свет. По обычаю его не положено выключать три дня. Глубоко вздохнув, Эргаш проследил, как ссутулив плечи, в дом заходит Олег. «Вероятно, скоро уедет. Мама хотела завещать ему нашу квартиру в Анапе, куда мы каждое лето ездили отдыхать. Что ж, если он уберётся с глаз, то будет лучше», – подумал Дибаров, заходя в дом. Этот особняк построил ещё дед. Потом он всё завещал маме. Но теперь, когда она умерла, дом достанется Эргашу. Сейчас он не хотел ничего, лишь бы мама была жива.

На следующий день пришли помянуть. На этот раз были только мусульмане. Эргаш, как и положено, встретил всех у дверей. Он с замиранием сердца ждал, когда же придёт нотариус. Почему‑то появилось дурное предчувствие. Эргаш успокаивал себя тем, что просто не отошёл от похорон, и ничего плохого больше не может случиться.

Наконец‑то проводив всех, он дождался появления Валитова. Хабиб Мансурович был полноватый небольшого роста мужчина, с густыми белыми волосами. Он прошёл в гостиную, а потом присел в кресло у журнального столика. Напротив него на диване, сели Эргаш и Олег.

– Итак, я уже говорил, что Лейла за три месяца до кончины, переписала завещание. Она попросила меня озвучить всё и разъяснить, – Хабиб достал документы из портфеля.

Эргаш наблюдал, как нотариус достаёт официальное завещание из папки и сердце застучало. «Последняя воля мамы, какой она будет?»

– Ну, начнём. Калашников Олег Иванович получает трёхкомнатную квартиру в Анапе по адресу… а также три миллиона рублей. Каменская Лилия Владимировна получает миллион рублей, при условии, что она выйдет замуж за моего сына. Дибаров Эргаш Фарходович получает, всё движимое и недвижимое имущество, корпорацию «Ди Энтерпрайз», а также, все мои счета и счета фирмы. Но при условии. Он должен жениться на Каменской Лилии Владимировне, родившейся двадцать второго мая двухтысячного года в городе… Паспорт, номер… Проживающей по адресу… Женится необходимо между днями етти и йигирма. В браке они должны прожить пять лет, и родить двоих детей. После выполнения всех условий имущество переходит Эргашу. Если Эргаш не выполнит данного условия, повелеваю. Распродать всё моё движимое и недвижимое имущество, включая бизнес. Совместить вырученные средства с деньгами со счетов. Затем всё деньги отдать благотворительному фонду в помощь онкобольным детям. Если Эргаш женится на Лиле, он в течение пяти лет может руководить корпорацией, но не имеет права пользоваться счётом фирмы в личных целях. Назначаю выплачивать ему зарплату, в качестве управляющего, в размере ста тысяч в месяц. Вот так, господа. Вот документ, можете убедиться сами, – мужчина положил документ на стол.

Эргаш слушал Хабиба и всё больше мрачнел. «Блядь, что за Лилия такая?! Почему я должен на ней жениться?! Ладно, фик бы с ним, с миллионом, но женится?!» – Дибаров схватил листок и бегло начал читать. В конце было написано, что мама в здравом уме и твёрдой памяти, о чём говорят свидетели.

– Что за бред, Хабиб Мансурович?! Я могу как‑то оспорить это завещание?! – слегка повысил голос Эргаш.

– Разумеется. Каждый имеет право подать в суд. Но тогда тебе придётся доказывать, что в связи с болезнью и постоянными болями, твоя мама сошла с ума.

– Выставлять маму дурочкой? – удивился Дибаров.

– Только так ты можешь оспорить это завещание. Вероятность того, что ты выиграешь, один к ста. Лейла привела на подписание бумаг четырёх подруг. Вот ещё один документ, в котором каждая подтверждает, что твоя мать была в адекватном состоянии, в своём уме, и на неё никто не оказывал давления, – нотариус протянул ещё одну бумагу.