Настоящее сокровище Вандербильтов

И я, собираясь сейчас принять самое верное или самое ошибочное решение в своей жизни, вспоминала те ее слова.

Мама всегда принимала сторону Хейза. Она любила его. Да и как его не любить? Он великолепен, элегантен, умен. От него всегда приятно пахнет. У него безупречно ровные белые зубы, завидная работа, безукоризненные манеры. Правда, выбор друзей оставляет желать лучшего. Но нас тянет друг к другу. Между нами существует некая неразрывная эмоциональная связь, которая долгие годы заставляет нас быть вместе. Хотя мы не раз пытались расстаться.

Я повернулась к Элис. Та неловко переминалась с ноги на ногу. Рядом с ней стоял фотограф.

– До фотосессии я должна увидеться с Хейзом наедине. Дайте нам минутку, ладно? – попросила я.

В лицах Элис и фотографа отразилось смятение.

– Так ведь я как раз должен запечатлеть первое мгновение вашей встречи.

– Мы это мгновение потом воспроизведем еще раз, – мило улыбнулась я.

– Но тогда… – начала Элис.

– Ничего страшного, – перебила ее бабушка, вставая рядом с фотографом. – Если Джулия хочет увидеться с женихом наедине, не надо ей препятствовать. Это ее свадьба, – подчеркнула она.

Фотограф растерялся, Элис протяжно вздохнула. Я знала, что она про себя считает от десяти в обратном порядке.

Я не была уверена, что должна показываться на глаза жениху до церемонии, но Хейз настоял. Испугался, что слишком разволнуется, когда увидит, как я иду к алтарю. Я согласилась при одном условии: я буду в свадебном платье, но без фаты. Ведь именно фата была залогом счастливого брака.

Я вышла в длинный внешний коридор – мощенный камнем крытый переход, соединявший церковь с общественным залом и классами воскресной школы. Цокот моих каблуков гулким эхом разносился по галерее. Когда я увидела Хейза, у меня замерло сердце. Какой там финансист! Ему бы в кино сниматься!

Со слезами на глазах он подскочил ко мне, привлек меня к себе, поцеловал.

– Ты неотразима. – Он снова меня поцеловал. – И я люблю тебя. – Хейз отступил на шаг, восхищаясь мной. – Ты даже еще прекраснее, чем была в девятнадцать лет – в том своем платье для бала дебютанток.

– Тот бал дебютанток, – рассмеялась я, – мне запомнился, главным образом тем, что кое‑кто на него опоздал, потому что напился на вечеринке по случаю посвящения в студенческое братство и потерял счет времени.

Хейз тоже рассмеялся.

– Точно. И ты в лифте пыталась завязать мне галстук бабочку, пока я переодевался в смокинг… – В лице его появилось мечтательно‑тоскливое выражение, словно это была история на века.

Я приподняла брови.

– Пока бабушка, дедушка и мои родители ждали, когда мы соблаговолим явиться на фотосессию, на которую опаздывали?

Хейз опять меня поцеловал. В одном ему надо было отдать должное: он умел любое событие сделать запоминающимся.

– Ты еще не видел меня в фате, – игриво произнесла я, чуть отстраняясь от него. Тогда‑то я и почувствовала, как у меня что‑то сжалось в животе. Фата… Скоро я надену этот вечный символ любви и счастья, талисман, фактически гарантировавший идеальную жизнь, идеальный брак. Оправдаю ли я ее репутацию?

– Повтори, – прошептала я. – Скажи еще раз, что я – твоя единственная.

Хейз с грустью посмотрел на меня.

– Джулия, не надо, не порти этот прекрасный день. Мне нужна только ты. Я мечтаю только о тебе, вижу тебя одну. Клянусь, я буду самым лучшим мужем на свете.

– Отлично, голубки! – Из одной каменной арки появился фотограф, рядом с ним шла тетя Элис.

– У нас на фотосессию осталось всего шесть минут, – добавила она все тем же неестественно звонким голосом.

Хейз наклонился, целуя меня, убеждая, что все идет так, как должно быть, и фотограф защелкал фотоаппаратом.

– Не бросай меня, – прошептал мне на ухо Хейз. – Пожалуйста, никогда не бросай меня.

Во мне всколыхнулась жалость. Я обязана опекать его. Поддерживать, когда ему плохо. Я всегда вытаскивала его из депрессии. Без моей поддержки он давно бы сломался.

Через несколько минут фотосессия была окончена, и я вернулась в комнату невесты, где меня встретила чем‑то расстроенная Сара.

– Что случилось? – прошептала я, испугавшись, что произошло еще что‑то неприятное.

– У меня появилась новая информация. Но тебе лучше не знать…

– Выкладывай! – перебила я ее.

– Это ужасно… Кажется, видео получило огласку: вчера вечером кто‑то переправил его Кэтрин.

Действительно, плохо дело, раз ролик рассылают моим подругам в «Инстаграм». У меня участился пульс, так что сердце едва не выскакивало из груди.

– В общем, когда Хейз был в Шарлотте, а ты в Роли… – она виновато прикусила губу, – не забывай, эта информация поступила от совершенно незнакомого человека…

– У которого нет причины лгать, – закончила я за нее. Сердце теперь колотилось так громко, что его стук отдавался в ушах.

– Ну, не знаю… – пожала плечами Сара. – Так вот она утверждает, что эта девица – некая Крисси Мэтьюз. Видимо, они с Хейзом периодически встречались… во всяком случае, несколько месяцев, пока ты училась в Роли. Узнав про тебя, Крисси в тот же день поклялась, что сообщит тебе про них.

У меня было такое чувство, что я не в состоянии продохнуть, потому что теперь все становилось на свои места.

– Должно быть, поэтому Хейз и сделал мне предложение, – промолвила я, скорее, обращаясь к самой себе, а не к Саре.

Хейз окончил университет на год раньше, чем я, и переехал в Нью‑Йорк, а я осталась в Роли, изучала архитектуру на последнем курсе Университета штата Северная Каролина. Потом, не прошло и полутора месяцев после того, как я закончила учебу и мы воссоединились в «городе, который никогда не спит», где мне предстояло пройти практику и затем вернуться в университет для защиты диплома, Хейзу предложили хорошую должность, от которой он не мог отказаться. Крупному банку в Шарлотте требовался новый начальник инвестиционного отдела. Говоря по чести, для такой работы ему не хватало квалификации, но Хейз есть Хейз, и это его не отпугнуло. Мы планировали жить в Северной Каролине, а столь перспективное место дважды не предлагают. Ему ничего не оставалось, как согласиться.

Но сама я только начала проходить практику в Архитектурном бюро Абрамса – одной из самых престижных компаний Нью‑Йорка – и бросать стажировку не желала. Чтобы осуществить свою мечту – стать архитектором с мировым именем, я должна была освоить тонкости профессии под руководством авторитетных специалистов. Потом, получив достаточно практического опыта, я бы вернулась в Северную Каролину, прошла бы годовой последипломный курс и подготовилась к экзамену на получение лицензии. А Хейз пока бы жил и работал в Шарлотте. Таков был план.

Но сразу после того, как я закончила стажировку и вернулась в Роли, собираясь приступить к учебе на последипломном курсе, Хейз – взъерошенный, что ему было несвойственно, – неожиданно постучал в дверь моего дома.

– Джули, я больше не могу без тебя, – заявил он с порога. – Ты нужна мне. Я не могу жить в разлуке с тобой. Прошу тебя, стань моей женой. Я хочу, чтобы мы начали строить совместную жизнь прямо сейчас.