Наёмник, или Чёрная Лора
Уважение к себе поднялось на порядок, когда через два месяца ударом кулака он пробил брезент боксерской мешка. Сержант Том Спандерж, оказавшийся неожиданно свидетелем этого, похлопал его по плечу и поднял вверх большой палец. Лео готов был запрыгать от радости, как простой пацан. А вот наградой за эту великолепную технику, стал ремонт этого самого боксерского мешка после отбоя. Ведь Лео на радостях сделал еще четыре дырки в нем.
А вот применить кулачное мастерство пришлось на своих. В баре его задел громила – голландец, по всем параметрам превосходивший Лео. Дело в том, что имеющиеся в начале контракта личные деньги у многих закончились. Этот армейский бар, с его заоблачными ценами на спиртное, быстро и легко выкачивал денежки. И вот завсегдатаи бара искали тех, у кого можно было перехватить доллар – другой на выпивку. Лео никому и никогда не занимал. А все знали, что он владелец кругленькой суммы, которая всегда при нем. Как, впрочем, и у всех остальных не пьющих солдат. Деньги, как и все самое ценное хранится в кармашках пояса наемника, изготовленного из толстой буйволиной кожи. Эти самые пояса – самая ценная часть обмундирования наемника. И солдат с ним расстанется только в случае смерти, ну или когда нырнет на пару минут в душ. Эти пояса не имеет права досматривать никто. Такое незыблемое правило среди «солдат удачи». Могут легко и просто убить, если докажут, что ты снял пояс с убитого коллеги, а содержимое присвоил себе.
Так вот, не сумев раскрутить Лео на выпивку, несколько человек под предводительством этого самого голландца, стали задирать парня. Ежедневный вечерний моцион Лео, в виде пакета апельсинового или виноградного сока, был нарушен. Он взял пакет у бармена, сделал два шага от стойки и столкнулся нос к носу с «голландцем», который смачно наступил ему на ногу, и при этом нагло заржал на весь бар. Заржали и его трое дружков – собутыльников. А еще через мгновение в баре повисла тишина. Все замерли в предчувствии серьезной драки. Провокация в сторону русского была очевидной. Драки между солдатами не приветствовались начальством, но и не запрещались. Кулачная разборка – это неотъемлемая часть жизни «солдат удачи». Вопросов у командования не возникает, если, конечно, не будет смертельного исхода или серьезной травмы, способной вывести на долгое время солдата из строя.
Драки не избежать однозначно и обсуждению это не подлежит. Но и развлекать эту публику Лео не собирается. И для начала, не отвечая на этот наглый вызов, отходит в сторону. Пусть противник покуражится, слегка расслабится, уверенный как в своем физическом превосходстве, так и в трусости оппонента. Надо вывести своим спокойствием этого «бычару» из себя. «Голландец» не собирался затягивать «спектакль», он попер напропалую, но не учел один момент. В руках Лео был пакет с соком. И тонкая струя из него ударила по глазам напавшего, на секунду задержала его на месте. И этого хватило Лео, чтобы выбросить левую ногу, и попасть всей ступней четко в печень противника. Он не собирался ввязываться в затяжную драку с противником, который весил килограмм на двенадцать больше его. Удар не пробил мощный пресс нападавшего. Это Лео почувствовал ступней. Дистанция оказалась слегка короткой. Но все равно боевой пыл противника сбил если и не окончательно, то намного. По крайней мере, тот схватился руками за правый бок и отвалил в сторону. Ему явно не понравилось, что противник показал «зубы», и очень даже профессионально. Боли то на его лице не чувствовалось. Но тут влез в разборку его друг Фредди, выходец из Бельгии. Залив мозги пивом, он рванул на выручку друга. И тут же получив за секунду убойную серию из четырех ударов. Прямой левой в лоб, правый прямой в солнечное сплетение, и два боковых по скулам. Теряя сознание, солдатик медленно сел на земляной пол бара. Больше желающих принять участие в драке не нашлось. А Лео купил еще один пакет апельсинового сока, и неспеша покинул злачное место. На следующий день на плацу во время утреннего построения сержант подошел к Лео, встал напротив и сказал:
– Молодец. Хороший солдат.
А еще через день, в последний выход в джунгли, Лео был назначен командиром отделения из семи солдат. А как то, столкнувшись нос к носу с «голландцем», встретившись с его взглядом, понял, они враги до конца жизни. И от этого человека надо держаться всегда, как можно дальше.
Три месяца обучения пролетели, как один день. Громадный объем знаний и практических навыков усвоен. И что самое удивительное, усвоен на хорошо. Не думал Лео, что за такой короткий срок, можно так многому научиться. И вот уже их отдельный взвод спецназначения перебросили на базу в пригороде Кейптауна. Эта база обычный пехотный батальон в количестве четырехсот солдат регулярной армии. Спецвзвод наемников от этих самых солдат ничем не отличается. Всех заставляют ежедневно бриться и выходить на все виды построений. Единственное отличие в том, что наемники живут в отдельной казарме, которая немного покомфортней, чем казарма остальных солдат. Чай, кофе и бутерброды всегда в наличии в трех больших холодильниках.
Южноафриканское лето, с его одуряющей жарой закончилось. С Антарктиды потянуло свежим ветерком, и существовать стало вполне комфортно. И комфортно существовать стало не только от погоды, но и от текущей службы. Разница между этой казармой и учебным лагерем, просто земля и небо. Никаких тебе нарядов, ни строевой, ни прочей военной халабуды. Суббота и воскресенье, обязательные дни увольнений. Солдаты свободны до восьми утра понедельника. Почти на двое суток ты предоставлен сам себе. А если учесть, что неожиданно за три месяца выдали зарплату, которая составила без малого около пяти тысяч долларов, то жизнь показалась прекрасной и счастливой. Да и сама служба просто курорт, а не давящая на горло лямка. С утра пробежка на десять километров. Легкой трусцой, а не в изматывающем темпе с полной выкладкой. Потом спортплощадка, на которой ты предоставлен сам себе. Что хочешь, то и тренируй – накачивай. Перед обедом обязательное кино психологического толка, от которого поначалу воротило. А как иначе, если ты видишь в непосредственной близости, в деталях, как на лесопилке человеку отрезает руку. Рвотные позывы поначалу случались у многих, но уже через неделю наемники посмеивались, глядя на разорванный гранатой живот солдата, который собирает кишки в руки, пытается затолкать их назад. Туда, где они были минуту назад. В общем, таких ярких жутиков, с разглядыванием самых мелких кровавых деталей, взвод спецназначения проглядел не один десяток. И уже ни у кого не портится аппетит, все весело хохочут, уплетая мясо. Психологическая адаптация к войне, к крови, к грязи и прочему негативу у наемников прошла успешно. Все готовы воевать, но об этом никто вслух не говорит. У Лео во взводе друзей – товарищей не появилось. Он сам по себе, как и большинство его сослуживцев. Никто друг о друге ничего не знает. А расспрашивать, проявлять любопытство здесь не принято. И все четко знают, что этот комфортный курорт может закончиться в любой час дня и ночи.
Негры, населяющие эту страну, бузят все сильнее и сильнее. И к ним на помощь тянутся такие же оборванцы со всей Африки. Так что скучать, скорее всего, «солдатам удачи» не придется. Не может такого быть, чтобы первый годовой контракт закончился без боев и, соответственно, без потерь. Про эти самые потери не хочется думать. Было бы просто отлично, если оставшиеся полгода не пришлось бы повоевать? Но практика показывает, и это подтверждают инструкторы, что второй контракт снова подписывает большинство наемников, соблазнившись двойной ставкой жалованья. Кто откажется воевать не за две тысячи долларов в месяц, а за четыре. Вот только второй контракт будет уже двухгодичным. И все бы ничего, если бы не одно «но». Он, Лео, всегда рядом, бок о бок с «голландцем» и Фредди. Они вроде пока его не задевают, и вроде как, даже и не замечают. Но это все так демонстративно выглядит, что Лео чувствует их ненависть на расстоянии. Чувство самосохранения у него выработалось за последние годы до звериного. И он отлично знает, что пути их обязательно пересекутся. И дальше уже движение вперед продолжит самый удачливый по жизни. И скорее всего, разборка произойдет на фоне боевой работы, когда можно списать на войну очень и очень многое, ту же человеческую жизнь.